Финикийский корабль с Годиром на борту попал в страшный шторм, но уцелел…
– …Дальше ты знаешь, – вздохнула Мириам. – Только вчера я рассказывала тебе, как столкнулась с этими черными смерчами.
Глава 5
Кайно хмыкнул: значит, эти Небесные Гости, складирующие существ в огненном «пауке», живые смерчи, утопившие друг друга и кучу волшебного народа в нашем соленом море, а также прекрасная Кали – слуги Хаоса. При мысли о вчерашней ночи снова заныла плоть. А мама – посланница великого Духа Познания из других миров, поставленная защищать от хаоситов вот эту смрадную лужу. Его мама, которая любит финики и рождению козленка радуется больше, чем гостям с ошеломляющими известиями о новых завоеваниях Рима или геройской гибели защитников Масады? Она – воительница? Хранительница и защитница?
– Твой отец много путешествовал и много повидал, прежде чем мы встретились, – продолжила Мириам. Ее глаза устремились вдаль, за горизонт, как всегда бывает, когда вспоминаешь что-то. – Он пришел как-то вечером, усталый, в сильно поношенной одежде и с сумкой, полной странных вещей. Но поразили меня, конечно, его высоченный рост и сила, исходящая от всей фигуры Годира. Или это были собранные им хаоситские талисманы. – Женщина попыталась пошутить, обычно так они мирились с сыном, если случалась размолвка.
– Тебя не трудно удивить ростом, – отозвался тот, – я уже сейчас на две головы выше тебя.
– Весь в папочку. – Мириам оттаяла, не замечая или не желая замечать изменения в интонациях сына. Ей важно было выговориться, обосновать собственное пребывание здесь и сейчас в глазах единственного близкого существа во вселенной и для себя самой. – Он говорил, что атланты все высокие и способные к магии. Все тайные знаки, которые ты делаешь по моему наущению, передал мне твой отец. Мое волшебство осталось там, в прошлой жизни. – Женщина кивнула в сторону моря. – В твоих жилах течет кровь двух миров, сынок. Ты – особенный.
И тут же она с легкостью подскочила на ноги, уразумев что-то, что ожгло ее, как молния:
– Да, особенный, продолжатель рода атлантов по отцу, хранитель живого по материнской линии. Так, может быть, ты создан Творцом, чтобы снять с меня эту ношу? Пойдем, мой сын, – тут она стала говорить степенно и торжественно, как жрица, – пусть сегодня откроется истина твоего пути и предназначения! Следуй за мной!
Кайно пошел за матерью, держа под мышкой голову-тыкву со сверкающим грузом. В его голове же все смешалось, и совсем не чувствовал он торжественности момента, которым почему-то прониклась мать. Она ступала по песку и соли легко, изящно обходя валуны. Он же – тяжелой поступью, замечая черную грязь у линии прибоя и едва перенося серный запах. Но ослушаться матери не смел.
Солнце нещадно палило. За разговорами они не заметили, как перевалило за полдень и марево повисло над морем. Синева воды, ее сверкание