Джон взял молодого человека за руку, отводя от Ретта.
– Мистер Джеффери, вы были когда-нибудь секундантом прежде?
– Нет, сэр. Дуэли практически никогда не случаются в Эмити. Мой дед, может, когда-то и стрелялся, но сейчас уже такого не бывает. Так что я новичок. Моя тетя Пейшенс отошла в лучший мир, завещав мне определенную сумму. И я предпринял путешествие по стране. Том, сказал я себе, если не сейчас, то когда? Вот как я очутился здесь, восхищенный вашей чарльстонской гаванью, которая, если позволите так выразиться, во всем похожа на нашу знаменитую бостонскую гавань. Во всяком случае, там я и был, когда ко мне подошел господин Уотлинг и спросил меня, считаю ли я себя джентльменом, и я ответил, что смею надеяться. Когда же мистер Уотлинг предложил мне стать его секундантом, я сказал себе: «Том, ты приехал, чтобы посмотреть этот край, и именно этим ты и должен заняться». Ведь такой возможности в Эмити никогда не представится.
Джон не решился сказать этому молодому человеку, что выбор Шэдом Уотлингом в качестве секунданта незнакомца, да еще и янки, был намеренным оскорблением для Ретта.
– Вы знаете свои обязанности?
– Мы, секунданты, должны удостовериться в том, что все идет по правилам.
Джон Хейнз внимательно посмотрел на молодого янки.
– Наш первый долг – попытаться примирить дуэлянтов, – сказал он, сожалея, что этот человек и не пытался исполнить то, что положено.
– Мой дуэлянт не ищет примирения. Он говорит, что ждет не дождется, чтобы выстрелить мистеру Батлеру прямо в сердце. Они давно друг друга знают.
– Скоро начнет светать. Восход солнца будет для нас сигналом.
– Восход так восход. Нам тоже подойдет.
– Когда солнце покажется на горизонте, джентльмены выберут себе пистолеты. Как сторона, вызванная на дуэль, ваш человек выбирает первым. Начнем заряжать?
Джон Хейнз закрепил шкатулку на передке кареты, открыл замок и достал оттуда пистолет. Закругленная рукоять змеей скользнула ему в руку.
– Как видите, пистолеты одинаковые. На ваших глазах я заряжу один, потом вы – другой.
Джон насыпал пороху, положил круглую свинцовую пулю на промасленный пластырь и забил заряд. Затем поместил капсюль под курок и осторожно взвел курок до половины.
– Дома никто этому не поверит, – еще раз произнес Том Джеффери.
Утро набирало силу, туман начал расползаться, и из него выплыли два призрачных экипажа: легкий фаэтон и запряженный мулами фургон.
Ретт Батлер отвязал лошадь от своего экипажа и прижался лицом к сильной шее животного.
– Ты ведь не боишься, правда, Текумсе? Никто тебя не обидит. На этом лугу, Джон, при моем деде выращивали индиго. А в лесу есть прудик, где шилохвости выводят своих птенцов. Ондатры любят утят шилохвостей, и бывало так, что, когда подгребал целый выводок, какая-нибудь ондатра затаскивала их под воду – да так быстро, что у них не было времени улететь. Наш раздатчик воды Уилл там ловил ондатр.
– Ретт, мы переговорим сейчас с Уотлингом. Какое извинение ты готов принять?
Ретт упрямо