Больше всего мне нравилась самая укромная часть парка: она имела круглую форму, по периметру шёл гранитный бордюр, каждые два метра которого, украшали невысокие стелы, украшенные барельефами пионеров-героев. В центре мемориала большая клумба, летом на ней красовались алые цветы на высоких толстых стеблях, не знаю их названия. Но самое удивительное сооружение этого места-небольшая часовня-склеп, в египетском стиле, которую венчал позолоченный бюст Ленина.
Темные сосны отделяли это место от остального парка, делая его похожим на древнее капище, где служители жестокого культа давным-давно совершали свои чудовищные ритуалы. Но этот сквер удивительным образом соответствовал моему настроению. Здесь я чувствовала себя защищённой. Сидя на бетонной скамье, которая окаймляла площадку, я любовалась нависшими надо мной кронами лиственниц и слушала тишину. В воздухе кружились снежинки, подсвеченные нежным светом парковых фонарей. Было тихо и очень красиво. Я сбежала от семьи, от дома полного гостей, от всеобщей радости. Мне казалось, что я самим фактом своего существования мешаю людям чувствовать жизнь и наслаждаться праздником: жалость, страх, вина в глазах каждого.
Жалость? Разве мне могла помочь чья-то жалость? Разве у меня есть время на грусть и тоску? Здоровые люди живут так, словно в их запасе вечность: они могут позволить себе «прозябать», плыть по течению, лениться, рефлексировать. Они могут откладывать важные решения на потом, ведь у них есть время. А у меня? У меня есть только сейчас: либо я постараюсь получить то, чего мне хочется сейчас, либо я рискую раствориться так и не познав самые лучшие вещи на земле, так и не исполнив свои мечты, а это вдвойне несправедливо…
Я весь день бродила по городу: всё вокруг было украшено новогодними игрушками, сверкающими гирляндами, разноцветной мишурой. Треклятое «новогоднее настроение» и наивное ожидание чуда буквально витали в воздухе. Как же я нуждалась в чуде, как же мне хотелось поверить в то, что чудо возможно и для меня. Но упрямый реалист глубоко в душе лишь качал головой, а я продолжала бродить средь блестящих витрин как печальный призрак, давно выключенный из жизни.
Я купила себе шампанского: доктора запретили мне пить, но…Смешно говорить о вреде чего бы то ни было в моём положении. Я откупорила пробку и сделала глоток: мне захотелось загадать желание. Побыть немного легкомысленной девчонкой восемнадцати лет, у которой нет большей проблемы, чем выбор платья для вечеринки. Я подумала: чего бы мне хотелось больше всего на свете? Если забыть про боль и болезнь? Мне хотелось чего-то яркого: путешествий, любви, прожить десяток фантастических жизней! Я написала пальцем на снегу, который нападал на скамью: я хочу услышать люблю на всех языках мира! И рассмеявшись собственной глупости, сделала ещё глоток. Мне вдруг стало так легко и хорошо: может подействовало шампанское, а может это чёртово новогоднее настроение посетило наконец-таки и меня. Но я вдруг представила…Перед глазами проносились пять континентов: далёкие страны, чужие города. Куба, Италия,