Может, спуститься, разыскать Нинель Федоровну и попросить хоть аспирин? Импотенция Антипии вряд ли угрожает, а вот воспаление легких – возможно!
Василий Васильевич немного постоял, раздумывая.
Прямо сейчас звать Нинель он не станет – она примчится, начнет хлопотать и больше ни за что не оставит их наедине, а ему хотелось расспросить пострадавшую девицу.
Он натянул на голые ноги сухие мокасины, стянул через голову влажную футболку и нацепил вчерашнюю теплую кофту, мягкую, заношенную и от этого особенно приятную, сунул в карман узбекский лимон и вытащил из комода бутыль коньяку. Где-то у него были еще узбекские орехи – каленые, крупные, непохожие на те, что продавали в Москве, он разыскал в вещах увесистый бумажный пакет.
Я все разберу, мысленно пообещал он себе и Асмире и отправился в соседний номер.
Вода в ванной не шумела, но в комнате никого не было. Для верности Василий Васильевич заглянул за выступ стены – кровать была пуста, только сидела среди подушек коричневая обезьяна с грустной мордой.
Меркурьев включил чайник, сразу успокоительно зашумевший, закрыл дверь на балкон и задернул штору.
Чайник вскипел, Меркурьев успел выпить почти кружку, когда в ванной зашевелились и на свет божий показалась Антипия – нет, Мура, вот именно, Мура!..
Она была белая, с покрасневшими глазами и носом, с двумя глазами – третий смылся, – в халате и носках.
– Это я, – сказала она с порога и шмыгнула носом.
– Садись, – велел Меркурьев. – Я тебе чаю дам. Аспирин есть?
Она уселась на краешек кресла, ссутулила плечи и сунула ладони между колен.
Василий Васильевич проделал все необходимые манипуляции – при этом он хмурился и громко сопел, чтоб она видела, слышала и понимала, как он ею недоволен, – и поставил перед ней чашку. В янтарном огненном чае колыхался круг узбекского лимона.
Он уселся напротив, подождал, пока она отхлебнет, и спросил грозно:
– Ну? Я жду объяснений.
– Ну, я пошла на маяк, – заговорила Мура. – Лезла туда, лезла! Мне лестницы противопоказаны, я все время падаю. Папа говорит, что-то с глазомером, не могу правильно расстояние оценить. Папа говорит, что есть такая особенность мозга, и людям вроде меня нельзя машину водить, они все время будут попадать в аварии. А все потому, что мозг неправильно достраивает! То есть глазной нерв передает в мозг информацию, которую тот должен обработать, а обрабатывается она с погрешностью. Вот я, например, три-дэ-фильмы тоже не могу смотреть. Все кричат: смотри, смотри, муха летит, сейчас на нос мне сядет! А я не различаю никакого объема, я вижу плохую картинку, плоскую и размытую. Папа говорит…
Мурин папа Меркурьеву надоел.
– Ты пошла на маяк одна или с папой?
Она моментально заткнулась и уставилась на него. А потом сказала хмуро:
– Одна.