Меркурьев шмыгнул за створку, придерживая полотенце за спиной.
– Ой, не смотрю, не смотрю, не стесняйся! Я всех обхожу, предупреждаю, что завтрак через полчаса будет!.. Попозже сегодня! А кофе хоть сейчас можно выпить.
– Спасибо, Нинель Федоровна!
Она уже уходила.
– И не опаздывай, у нас сегодня овсянка по особому рецепту, ее разогревать нельзя! – с лестницы крикнула она.
Меркурьев высунул голову в коридор.
– Антипию предупредили?
– Муру-то? Ну, конечно, Васенька! Насморк у нее, а когда насморк, обязательно надо горячего съесть и молока выпить! Ну, приходи, приходи!..
Меркурьев принял душ и прикидывал перед зеркалом, бриться или так сойдет, с одной стороны, лень, а с другой стороны – красавица Лючия, когда в дверь опять постучали.
Он сдернул с крючка полотенце, замотался и отворил.
– Здоров, – сказал Стас. – Завтрак сейчас будет.
– А, – удивился Меркурьев.
– Я пароль вай-фая поменял, вот всем новый раздаю. – И сунул Василию Васильевичу бумажку.
Тот посмотрел и развеселился. На бумажке было написано: «pig31415».
– Хороший пароль, – сказал Меркурьев. – Смешной.
Стас пожал плечами:
– Пароль как пароль. Так положено, чтобы не меньше семи знаков и чтоб обязательно буквы и цифры.
– Я понял, понял, – и Василий Васильевич захлопнул дверь.
Еще раз посмотрел на бумажку, почесал ею нос и положил на столик.
Он натянул брюки с карманами, еще раз посмотрел на себя в зеркало и решил все же побриться – Лючия перевесила. Когда он намылил щеки и занес руку с бритвой, в дверь постучали.
– Да что такое-то?!
Василий Васильевич швырнул бритву в раковину, большими шагами протопал к двери и распахнул ее.
– Так я и знал, что твоя последняя, – с порога объявил Саня. – Оно по-другому и не бывает! Дай пройти-то!
Василий Васильевич посторонился.
– Весь дом на фиг обошел, и твоя последняя, как специально! – сокрушался Саня, выставляя на стол бутылку и два стакана. – Ты обещал со мной чокнуться за Ванюшку! А откуда я знаю, в какой ты камере!..
– Ты бы спросил. – Меркурьев посмотрел на бутылку со стаканами и опять почувствовал головокружение и неприятное шевеление в желудке. – Тебе бы сказали.
– Да я бы спросил, только не у кого! Все по норам сидят, как кроты! Одна какая-то мне говорит – идите вон, я не одета! И обозвала еще.
– Как обозвала-то? – осведомился Василий Васильевич. – Нецензурно?
Саня пожал плечами. Из бутылки он разлил жидкость по стаканам – в один только капнул, а в другой – до краев.
– Не, вроде цензурно. – Он вздохнул и взялся за стакан. – Мужлан, говорит! Это цензурно, нет?
– Это даже культурно, – пробормотал Василий Васильевич.
– Ну, бери посуду-то!..
– Да погоди ты, дай я добреюсь!
– Сколько можно годить?! Горит все!
– Дотла не сгорит, – сказал бесчувственный