Я вышла из машины на свежий воздух первой, за мною, кряхтя и щурясь на слабеющее солнце, появилась Маринка. Она сделала только пару шагов по перемятому асфальту дороги, остановилась, облокотившись на открытую дверь «Лады», потянулась и шепотом выругалась.
– Ты что это? – поддержала я разговор.
– Да так, для тонуса, – уклончиво ответила она и с весьма неприветливым выражением на лице начала осматривать окрестности.
Достопримечательностей здесь было немного.
Кроме моста через речку, являющегося центральной частью представленной экспозиции, справа от дороги возвышались невысокие холмы и холмики, заросшие редкими деревьями и частыми кустарниками. В двух или трех местах среди деревьев выглядывали крыши и башенки недостроенных коттеджей.
Слева, как я уже говорила, были дачные участки самого убогого вида, а холмов никаких не было.
Подождав Виктора, через полминуты присоединившегося к нам, мы втроем, то есть уже в полном экспедиционном составе, направились к мосту и вошли на него.
Несмотря на то, что после аварии, почти наверняка унесшей жизнь Будникова, прошло уже достаточно времени, черный след от его «девятки», четко прорисованный на старом асфальтовом покрытии моста и уходящий за его пределы, все еще был четко заметен.
Я посмотрела на это прикладное нерукотворное граффити.
– Он тормозил? – спросила я у Виктора, нашего признанного редакционного эксперта-следопыта.
Виктор присел, зачем-то потрогал след пальцем, посмотрел налево, потом направо и наконец пожал плечами. На его условно-человеческом языке в данном контексте это означало сомнение и отсутствие четкого ответа. То есть Виктор не мог точно определить, тормозил ли Будников перед смертью или же нет. И вот это уже было странно.
– Если человек несется с большой скоростью и видит перед собой препятствие, за которым его ожидает лучшая вселенная, он не должен продолжать ехать вот так прямо и целеустремленно. Он должен или затормозить, или, по крайней мере, попытаться свернуть, – произнесла я длинный и умный текст.
– Красиво излагаешь, – ехидно поддакнула Маринка и тут же произвела первый подкоп под мои слова: – Но это все справедливо, только если он в себе. Трезвый, то есть.
– Или живой, – теперь уже я дополнила ее.
– Или вообще в сознании, – не унялась Маринка.
– Или в сознании, но не в состоянии действовать, – добила ее я.
– Это как? – не сообразила Маринка и задумчиво моргнула несколько раз на меня и на Виктора.
– Да мало ли как, – пожала я плечами. – Отвлекло его что-нибудь, нашего Будникова. Или он был связан или находился под стволом.
– А куда же делся тот, который ствол держал, – весьма справедливо спросила Маринка, – или это был Карлсон с пропеллерчиком?
– Вот на все эти вопросы и должно ответить следствие или мы, – вздохнула я.
– Или