Так или иначе, но идти на попятную было поздно. Я нажала на газ и погнала машину по широкому проспекту в направлении окраин. Кладбище в Сосновке находилось довольно далеко, практически за городом, и, в общем-то, добираться до него общественным транспортом было испытанием не из легких. В этом плане моей спутнице все-таки повезло – при самом худшем раскладе на машине мы должны были добраться туда минут за двадцать пять, не больше.
Аглая не разговаривала, равнодушно глядя перед собой. Я тоже помалкивала, соображая, почему Аглая, приехав в Тарасов навестить могилу родителей, моталась здесь, на проспекте Строителей, дразня автолюбителей и рискуя собственной жизнью. Потом я пришла к выводу, что разумного ответа на этот вопрос быть не может и Аглаю надо принимать такой, какая она есть. Просто нужно попытаться узнать о ней побольше.
– Ты теперь живешь в Каратае? – для начала спросила я. – Ну, и как там – тебе нравится?
– Я не живу в Каратае, – бесцветным голосом сказала Аглая.
– Так, – стараясь сдерживаться, продолжила я. – В Каратае ты не живешь. В Тарасове ты тоже не живешь. А вообще ты где-нибудь обитаешь? Адрес у тебя имеется?
Она потерла лоб – бесконечно усталым, отрешенным жестом и сказала, будто повторяя впервые услышанное слово:
– Адрес?
– Ну да, адрес! – воскликнула я. – Улица, номер дома, квартиры…
Аглая неожиданно прыснула и с некоторым превосходством ответила:
– Там нет никакой квартиры…
– Где там? – терпеливо поинтересовалась я.
– Там, где я живу, – невозмутимо пояснила эта невозможная девчонка.
– Ладно, проехали, – вздохнула я. – Не желаешь говорить, где живешь, – твое дело… Может быть, поговорим о чем-нибудь другом, из чего ты не делаешь секрета? Ты случайно не замужем?
– Вот еще! – вяло откликнулась Аглая. – Чего я там забыла?
– Там – это, надо понимать, замужем? – уточнила я. – Действительно, что там можно забыть? Кажется, я опять невпопад, верно? Ну, тогда проясни – ты работаешь или учишься?
– Мы иногда учимся, а иногда работаем, – неожиданно словоохотливо поведала она. – Но мы должны учиться, даже когда работаем. Иначе нам никогда не достичь совершенства.
– Это так серьезно? – спросила я, с любопытством покосившись на Аглаю. – Вы непременно должны достичь совершенства? А кто это – вы?
Но силы девушки опять иссякли, и я поняла, что ответа на этот вопрос мне не дождаться. Но кое-что для меня начинало проясняться. Похоже, эта девчушка действительно имеет отношение к тому, что у нас официально называется нетрадиционными религиями, а в народе попросту – сектами. Ничего удивительного – история довольно типичная. Рано потеряла родителей, кругозор крайне узкий, возраст опасный – такие часто становятся добычей всяких доброхотов.
– Ты верующая? – спросила я.
Аглая опять ничего не ответила, но посмотрела