– Ты с ума сошел, Никита! – укоризненно сказала я. – Мало тебе неприятностей!
– Нет, неприятностей хоть отбавляй! Людка рычит, как тигрица, за машину пришлось выложить кругленькую сумму, за права придется заплатить раз в десять больше, а мы недавно только диван новый купили, представляешь?
– Представляю, – сказала я. – Мягкий? Нужно будет как-нибудь заскочить к вам, посидеть на новом диване…
– Ага, заскакивай! – радостно подхватил Кружков. – Может, прямо сегодня заглянешь? Людку повидаешь…
– А-а, так ты меня в качестве громоотвода планируешь! – догадалась я.
– Да ты что! – замахал руками Кружков. – И в мыслях не было! Я от чистого сердца… Тем более что главная гроза уже разразилась, теперь так, отдаленные раскаты… Нет, у меня к тебе другая просьба…
– Любопытно, – заметила я. – Может, ты хочешь, чтобы я поместила в газете материал о ночном наезде? Но тогда придется предать гласности не вполне корректное твое поведение… Хотя, в итоге, ты совершил поступок безусловно благородный, не спорю.
– Ольга! – простонал Кружков. – Ты издеваешься, что ли? Какой благородный поступок? Какая газета? Вот где у меня сидит этот благородный поступок! – Он постучал ребром ладони по шее. – Гори он синим пламенем!
– Тогда я вообще ничего не понимаю! – недоуменно сказала я. – Чего же ты хочешь?
Взгляд Кружкова сделался заискивающим.
– Понимаешь, у меня к тебе ма-а-аленькая просьба! – просюсюкал он. – Малюсенькая! Ты можешь вернуть этой женщине ее сумочку?
– Какой женщине? – не сразу поняла я. – Какую сумочку?
– Ну этой, которая в больнице! – сказал Кружков. – Помнишь, я нашел рядом с ней сумочку? Помнишь? Ну вот, а я забыл – начисто! От испуга, наверное. Она под сиденье завалилась. Так и пролежала там всю ночь. Сегодня утром нашел, когда кровь в салоне оттирал.
– Вот здрасьте! – возмутилась я. – Ты нашел, а я возвращай! С какой стати?
– Ну, понимаешь… – замялся Кружков. – Не могу я больше их видеть… Ни ментов этих, ни врачей, никого, в общем. Стресс у меня, понимаешь? Кино есть такое – «На грани безумия» называется… Вот и я сейчас на этой грани. А ты женщина волевая, авторитетная – что тебе стоит?
– У меня, Никита, между прочим, свои дела есть, – напомнила я. – И потом, подумай, как я глупо буду выглядеть с этой сумкой! А если там что-то пропало? Меня спросят: где взяла, и что я скажу?
– Так и скажешь, что я тебе передал, – льстиво произнес Кружков. – Да ничего там не пропало, не бойся! Деньги на месте, документы, барахло все. Отдашь ее хозяйке… – Он отвел глаза в сторону и добавил: – А если она, не дай бог, померла – в милицию отнесешь.
– Еще лучше! – рассердилась я. – Ты пиво пил, а у меня похмелье? Ты представляешь, что ты говоришь? Не пойду я ни в какую милицию! У этой женщины наверняка есть родственники – нужно разыскать их