Существо тяжело вздохнуло еще раз, но подняться не пыталось.
– Райла, после твоего выстрела оставались темные полосы, – тревожно заговорил Саймо. – Я их не вижу.
От звуков человеческого голоса они очнулись, сморгнули, пошевелились. Райла, будто нехотя оставляя свое бешенство, проворчала:
– Да где они были? Я видела что ли?
Их видел Кир. И теперь тоже не находил.
– Тоже не вижу, – хрипло сказал он.
Может быть, их залепило кровью. Или срезал Ли. Или уничтожил своей бомбардировкой Будер.
– У первой раны края стали светлее. Perkele! – ругнулся Саймо. – Оно регенерирует. Будер, запускай машину! Нарезай его ломтями! Ли, Кир, отрубайте голову и пните ее подальше! Райла, за топорами, быстро!
Не мешкая, «Первые люди» приступили к работе. Зашелестел лазер, зашипела плоть. Застучал дробитель, глухо по шкуре, мокро по внутренностям. Райла скрылась в зарослях. Кир метнулся к шее. Бросив взгляд на изуродованную попаданиями морду, он заметил, что раны здесь подернулись свежим мясом, а внутри проросли живые волоски. С разных краев они уже успели притянуться друг к другу и переплестись. Кир поспешил вонзить клинок в шею и дернул двумя руками, с трудом преодолевая сопротивление волокон. Тварь вдруг дернулась, издалека раздался глухой рокот, однако это был последний выдох.
Приведенные рабочие, увидев распластанного монстра, сбились с шага, ошарашенно обозревая следы побоища. В потолке зияло две дыры. Стены закоптились и оплавились там, где по ним попадал лучемет. Ли как будто только что вылез из нутра чудовища. Пол широко залило кровью и всюду был разбросан выбитый фарш. В продырявленной туше виднелись сгустки органов, какая-то требуха вывалилась наружу. В воздухе сохранялся нестерпимый жар после пальбы энергетическим оружием. Висел тяжелый запах сгоревшей бойни.
За несколько минут туша была сожжена, разрезана и разрублена. В коридоре был разложен монструозный мясной прилавок. Ошметки лоснились кровавой слизью и мелко, фантомно сотрясались.
Их работу прервала Разная собака. Ее заметил у входа в столовую Ли. Она уже не была Питом и приобрела свой настоящий облик: черная гусеница с широкой светлой мордой. Маленькими глазками с неразличимым выражением она таращилась на итоги сражения. Как и монстр, приходившийся, видимо, старшим родичем этому существу, оно стояло на тонком хвосте, невозможно удерживая остальной вес в воздухе. Большинство капелек бессильно висели вдоль тела, и только несколько самых крупных были вытянуты и плавно шевелились, как будто обращая к людям с какую-то просьбу. Донесся звук, похожий на блеянье. В нем слышалось что-то жалобное и недоуменное. Разная собака вела себя мирно. Тем не менее, это было порождение черты.
– Я