– Помолчи, Ли, – потребовал Саймо.
– Просто хотел сказать, что с этим давно пора разобраться, – упрямо закончил Ли.
Молчание между ними будто сгустилось.
– Вчера «Семерки», отряд Бардзо, пошли на охоту и пока вестей нет, – сказал Будер.
– А я видел Бардзо?
– Вряд ли, – скривилась Райла. – Лохматый говнюк. Сразу узнаешь. По признаку говнюка, а не лохматости.
Похоже, вслед за этим она поняла, что говорит о человеке, еще не вернувшимся с опасного задания, и сконфуженно оборвала себя. Кир и сам не хотел продолжать эту тему. Из какого-то невозможного прошлого звучали слова о баррикадах, отделяющих одних людей от других. Это напомнило Киру, что он уходит все дальше и дальше от жизни, которую привык знать, как свою. Странно: чужим сейчас казалось все, куда бы он ни бросил взор – и настоящее, и Шайкаци. Как если бы он очутился на перепутье, не уверенный, откуда пришел; точно вечность проторчал на этом перепутье.
Улица стала безлюдной. Апартаменты Камилло начинали пользоваться популярностью ближе к вечеру. В выходные здесь в любой час можно было слышать голоса веселых компаний, направлявшихся или покидавших злачный центр, но, чтобы насытить этот маршрут еще до полудня, людей на станции осталось слишком мало. Только патруль встретился «Первым людям».
Впереди, за пределами световой дорожки, появился тусклый проем, обозначавший переулок. Саймо повел отряд туда.
Путь к школе преграждал наспех поставленный забор из стальных листов. Только собаку он и мог остановить, так что люди без труда перебрались на другую сторону. Центральное освещение здесь не горело, но в школе, чтобы не допустить панику среди детей, имелось автономное аварийное освещение.
Сперва Кир ступал так же спокойно, как на основной улице, но затем услышал резкий металлический звук. Шипы на руках Ли закрепились в положении раскрытой для удара лапы. Райла передвинула «Леди» под руку и держала пальцы на жестком предохранителе. Будер потянул ремень лучемета, выставив шесть стволов перед собой. Саймо достал шокер.
«Первые люди» двигались осторожно, исходя из того, что мальчишку мог утащить зверь, забредший в этот коридор. Исходя из любого еще более грозного сценария. Исходя из того, что приближаются к черте.
Кир почувствовал, что пересек границу – не метафизическую, а вполне реальную – и эти листы металла, поставлены для пусть малой, но защиты. Границу заброшенных земель Шайкаци. Он вытащил клинок и двинулся следом.
Вход был неподалеку. Неожиданно возник уютный закуток, обрамленный несколькими деревцами, среди которых расположили скамьи. Присев, можно было наблюдать за ребятней, резвящейся между на детской площадке. Ныне ее почти всю разобрали, видимо, перетащив инвентарь в Порт.
Стены вокруг были расписаны картинами, призванными понравиться школьникам. Возле дверей, словно перечеркнув все рисунки,