– И мы идем прямо в него.
Рейко кивнул.
– И мы не пропадем, потому что…
– Он безопасен, если по нему продолжать идти. Но стоит задержаться, присесть, чтобы отдохнуть, прикрыть глаза, и больше ты своих глаз не откроешь – исчезнешь. Двое воинов из Оранжереи узнали об этом на горьком опыте. Они присели отдохнуть неподалеку от тумана, свернувшегося призраком в центре бульвара. Оба задремали, и один из них проснулся, когда второго уже почти целиком объяло плотной дымкой. Он дотронулся до его одежды – и та опала под рукой. Его товарища больше не было, хотя остались все вещи – испарилось только тело. Выживший рассказывал, что, когда проснулся, испытывал страшный холод, а тело свое ощущал очень странно, будто оно состояло из тысячи чужих кусочков. Но морок прошел, стоило ему встать, и он выбрался из тумана на чистый бульвар.
Кир опасливо ожидал момента, когда вступит в хищную пелену. Рейко спокойно вошел в белое море, а за ним, не замешкавшись, его люди. Однако было видно, что и они по-прежнему косятся на туман недоверчиво.
Перед последним шагом Кир задержался и, обмирая сердцем, осторожно макнул ногу в молочный покров. Сперва он решил, что не чувствует ничего особенного: ногам стало прохладнее – возможно, так только казалось на фоне рассказанного Рейко, а кожу покрыло мельчайшими каплями. Но затем Кир понял, что в таком разреженном тумане он не должен был бы ощутить ничего, однако это – создание? явление? – облепило его, точно пробуя на вкус. Посмотрев на удаляющихся охотников, Кир пошел вперед, поднимая ноги, как в болоте. Стремясь разогнать неприятное ощущение, он заговорил:
– Знаете, я ведь миновал с полдюжины аномалий, пока добрался до вас. Но это был первый знак… печать, которую я увидел.
Ответил ему Рейко, который, покоясь в русле привычного ему путешествия, почти перестал замечать в неопытном спутнике объект для издевок.
– К «западу» от Оранжереи, кроме нас, почти никто не живет, а мы свои места знаем и без печатей. По примеру остальных мы все же стали помечать черту, но делаем это от случая к случаю.
Они продолжали раздвигать белесые воды туманной реки, текущей по некогда оживленному бульвару. Яркие прежде вывески и рекламы казались на фоне мглы блеклыми, отдаленными. Кир предпочитал смотреть вниз, наблюдая за своими шагами. В нем занозой засел пугающий образ: ноги его вдруг исчезают до лодыжек, он валится кулем, не успев даже вскрикнуть, тонет где-то на сером дне, оказывающемся неожиданно таким глубоким. В какой-то момент ему даже показалось, что его дыхание заперло в легких, словно он действительно уходит под воду, и Кир, освобождаясь от наваждения, выпалил:
– Что меня ждет? В Оранжерее? – он прокашлялся. – Меня примут?
– Тебя примут, если будешь полезен, – ответил Рейко.
– Вы меня как-то представите?
– У тебя простое имя. Думаю, ты сможешь представиться сам. Или ты предлагаешь нам потратить лишний час, чтобы сказать: «Это Кир»?
Лишь спустя несколько шагов до него добрался смысл этих