Директор исчез, и уже две недели его никто не видел. Джек колебался, но в глубине души знал, что сюда тот больше не вернется. Видимо он все-таки решил не подвергать детей таким испытаниям, как сжигать человека, поэтому, словно старый пес директор покинул дом, оставив еще неокрепших молодых щенят одних.
Поэтому, зачем и дальше терпеть насмешки и измывательства, преследующие Джека на каждом шагу? Не легче ли поступить как директор и послать к черту это место?
После того как один из ребят скрутил его голову у себя подмышкой и грозил расправой кулаком в боксёрской перчатке, это решение утвердилось в нём окончательно. И где он только взял эту перчатку!? Нечего было и думать об ожидании добродетели к себе как со стороны ребят, так и со стороны взрослых и чаша веры в людей разбилась на мелкие осколки, остро впившись в нежное подрастающее сердце.
После очередного варева на завтрак из пресного теста в виде узких трубочек, Джек накинул куртку, и уже через минуту стоял за массивными воротами учебного заведения. Дабы совесть, после долгих лет ставшая на толщину волоса, не смела стать помехой в осуществлении плана, он не стал оглядываться туда, где за каменной стеной возвышалась школа, которая была ему домом пятнадцать лет. Но все же по пути, в голову Джека вкрадывались настойчивые мысли, от которых у него вспотели ладони.
«Может я не прав? Может то, что происходит со мной, действительно имеет значение, и я заслужил это? Но ведь я ничего им не сделал! Что это за (мудрость) такая, которую я должен тащить на себе!», – Джек сжал кулаки. – Нет! Я долго терпел!
Уверенно юноша побежал в сторону автовокзала, где он как думал, его ждал лучший мир.
4
Артиллерийские снаряды многих лишили жилья, и большинство людей осталось на улице, без денег в кармане, без связи с близкими. И обо всех лишениях, что в слезах им когда-то рассказывали их предки, теперь во всех ярких красках сами поведают своим потомкам.
Полиция, к мимолётному всеобщему удовольствию, была распущена, и призвана в армию, и по улицам бродили типы, которых теперь ничего не сдерживало бегать на четвереньках, ссаться, и во всем остальном походить на животных. Выползали они лишь ночью, и Джек, всем сердцем понадеявшись, что его никто не остановит, ускорил шаг до легкого бега.
Он бежал на автовокзал, с которого пару раз в день отходил один единственный автобус. Парень понятия не имел, какое было расписание, но если понадобится, он будет ждать хоть до следующего дня. Куда тот ехал, этого Джек тоже не знал. Да и какая разница, главное подальше отсюда. С каждым шагом