– Правильно, душенька, – согласился Аристов, – я в тех краях детство провел. Маменька моя в интернате поварихой служила. Отца своего я никогда не видел. Матушка мне в мои лет восемь сообщила страшную тайну, что ее муж служил разведчиком и пал от рук врагов. Я ей поверил. Мне в интернате нравилось, меня там любили, вкусно кормили. Игорь туда тоже частенько наезжал.
– Может, вы Бузурукинскую помните? – насторожилась я.
– Нет, – разочаровал меня профессор, – начисто забыл тамошних обитателей. Вот местная библиотека перед глазами стоит, там имелось много книг, они замечательно пахли. Тома старинные, сейчас бы букинисты им обрадовались. Постояльцы изданиями не интересовались. В комнате часто сидели двое: я и баба Наташа. Я пребывал в восторге от полки с энциклопедиями, иллюстрированными справочниками. Птицы. Млекопитающие. Змеи. Все книги с прекрасными рисунками. А баба Наташа переносила на кальку выкройки. Она шила на дому. Смешно называть Наталью Ивановну бабушкой, в те годы она была совсем молодой девушкой. Но из-за близорукости Королева носила очки. В моей детской голове жила уверенность: если у человека на носу очки, то он дряхлый старик. Наталья в то время – студентка медвуза, потом работала в интернате врачом, стала заведующей. Когда я, прочитав глупую книгу Игоря, понял, что речь в ней идет о пациентах интерната, где прошло мое детство, то очень расстроился. Что за глупость он сочинил? Я поехал на свою малую родину, не зная, кто там парадом командует. Удивился безмерно, когда увидел «бабу Наташу», сразу ее узнал. Она выглядела моей одногодкой, но этого же не могло быть, поэтому я решил, что женщина – дочь Наташи.
Аристов рассмеялся.
– Я спросил у нее: «Ваша матушка как поживает?» И открылась правда. Разница в возрасте у нас с ней всего девять лет. Я раскабанел, поседел, а Наташа сохранила фигуру, с помощью всяких женских хитростей выглядела значительно моложе своих лет.
Профессор говорил медленно, четко выговаривая каждое слово, делал паузы. Так ведут себя лекторы. Но мне, бывшей преподавательнице французского языка в третьесортном московском институте, захотелось его поторопить. Честное слово, мне неинтересно, как молодо выглядит сейчас госпожа Королева. Если одна подопечная интерната умерла и воскресла в образе другого человека, то лучше сосредоточиться на ее истории.
Я не удержалась и перебила Аристова.
– И что она вам сказала про Бузурукинскую?
– Про нее ничего, – ответил Аристов, – мы беседовали о книге Игоря. Он там ерунды понаписал, целый криминальный роман наваял. Наталья не сдержалась, выпалила: «Бред просто». Минуточку.
Аристов встал с кресла, открыл секретер, добыл оттуда толстую записную книжку и пробормотал:
– Я все собирался написать рецензию на опус Игоря. Он планировал выпустить его в двух томах. В первом завязка истории, так сказать, замануха для читателей: в интернате лишали людей жизни.