– И снова: какое тебе дело?! – прорычала я.
– Да потому что ты просто занимаешь долбаное место, вот почему! Пока я лезу из кожи вон, ты просто получаешь место в классе, так как твоя мама учитель.
Это мой шанс рассказать ей правду.
То, что я из кожи вон лезу еще сильнее как раз потому, что не уродилась балериной. Но вместо этого мое сердце разбилось на мелкие кусочки. Я резко развернулась и бросилась вниз к пожарному выходу, перепрыгивая через две ступени, вывалившись прямо в калифорнийскую жару. Любая другая девушка повернула бы налево и скрылась в парке Либерти, но я пошла направо, в «Старбакс» по той причине, что не могу – и не хочу – разочаровать маму еще сильнее. Посмотрев по сторонам, убедившись, что никого нет, я наконец вспомнила о сумке, что висит у меня на плече уже больше часа. Я встала в очередь, достала мамин кошелек, вытирая рукавом слезы. Вдруг что-то упало на пол.
Это был свежий конверт с нашим домашним адресом, но имя, написанное на нем, заставило меня замереть.
Сильвиа Скалли.
Нервно вздохнув, я открыла письмо, не думая о том, что оно адресовано не мне. Один вид имени Виа над моим адресом заставил меня захотеть орать до тех пор, пока не рухнут стены здания. Первое, что я заметила, – знак в самом верху:
Королевская академия балета
Мои глаза зависли на одной строке, как зажеванная пленка кассеты:
Письмо о принятии.
Письмо о принятии.
Письмо о принятии.
Виа принята в академию. Я должна была обрадоваться тому, что она исчезнет с моих глаз долой, но вместо этого я ощутила во рту кисловатый привкус зависти.
У нее есть все: родители, деньги, слава, талант. Но самое главное – безусловное внимание моей мамы.
У нее есть все – у меня ничего. Мой внутренний Халк стал настолько огромным, что стало сложно дышать.
Путь в новую жизнь в одном конверте. Жизнь Вии зависит от бумаги. От бумаги в моих руках.
– Детка? Малыш? – тон баристы, который даже не намекал на то, что я детка или малыш, вывел меня из оцепенения. – Чего вы желаете?
Чтобы Виа умерла.
Я сделала заказ и скользнула в угол зала, где прочла письмо еще тысячу раз. Будто слова могут чудесным образом измениться.
Пять минут спустя я забрала два напитка и вышла на улицу. Добравшись до ближайшего мусорного бака, я поставила холодный чай, чтобы он не мешал держать письмо. Вероятно, мама хотела открыть его вместе с Виа, а я лишила их этой маленькой возможности.
Извините, что прерываю этот священный момент.
– Поставь напиток, и никто не пострадает, – ошарашил меня тягучий, словно мед, голос. Моя рука замерла над баком. Это парень, и довольно молодой. Я застыла на месте, не уверенная, что поняла правильно. Он опустил подбородок чуть ниже, но я не смогла четко рассмотреть лица из-за поношенной кепки с логотипом Райдерс. Он, высокий и тощий – почти пугающий, – скользит ко мне, словно бенгальский тигр. Если бы он нашел способ передвигаться по воздуху, то даже не обременял бы себя