– Почему сейчас-то тебе стыдно? – спросил Шабанов. – Мужики подрались, чего особенного?
– Братья дрались, как чеченцы. Абхазские мужчины не нападают втроем на одного безоружного.
– Правильная традиция, – одобрил Герман, трогая немеющие, распухавшие губы: кажется, и передние зубы шатались…
То ли под воздействием долгого общения с мастером секретных дел Заховаем, то ли от причины вполне объективной – неожиданного возникновения Магуль в ППН, куда не ходили честные, с хорошей репутацией девушки, у Шабанова сразу же возникло подозрение, что нападение братьев и потом явление сестры, спасающей от ножа, – заранее спланированная акция. Конечно же он теперь обязан жизнью смелой и дерзкой кавказской принцессе! И никуда не денется – возьмет в жены, а потом злые и коварные братья под ножом или методом убеждения заставят уехать в Абхазию, чтоб создавать там ВВС республики.
Перспектива…
– Кто просил тебя вмешиваться, женщина? – на восточный манер спросил Герман.
– Братья напали, как бандиты – не как мужчины, – туповато повторила она, вновь, однако же, становясь покорной.
– Им простительно – мстили за сестру!
– Они не мстили за сестру. Они исполняли чужую волю.
– Так, так, продолжай! – заинтересовался он. – Чью волю?
– Начальник велел братьям поймать тебя и избить, – потупилась Магуль. – Хауш сказал…
– Кто?..
– Младший брат сказал…
– Какой начальник? Кто?
– Не знаю… Хауш говорит, начальник.
– Его фамилия – Заховай?
Магуль отлично говорила по-русски, однако сейчас сбивалась, подбирала слова – волновалась и прятала чувства.
– Хауш не назвал фамилию… Якуб знает фамилию, но Якуб молчал.
– А мне сказали совсем другое! Мол, благородный гнев! Месть! Зарэжем!
И еще раз по ее лицу промелькнула тень чувствительности – то, что скрыть было невозможно под белой маской.
– Абхазы тоже стали лживые, как чеченцы. Пхашароп! Мужчины говорят, месть за сестру, а исполняют чужую волю.
Он услышал обиду в голосе! Магуль хотелось, чтобы за нее мстили братья, но такового не случилось. И чувства эти звучали так просто и откровенно, что Шабанову стало жаль ее. Взяв безвольную руку, он привел кавказскую пленницу к скамеечке, усадил, а сам остался стоять.
– Надо уходить, – вяло воспротивилась она. – Здесь плохое место, люди увидят…
– Как же ты здесь оказалась?
– Услышала. Женщина слышит угрозу сердцем.
Герман поверил ей без всяких сомнений, раньше подобных слов было не дождаться от Магуль, и они сейчас показались ему ответом на откровения в письме.
– Ты прочитала мое послание?
– Много раз прочитала. И много раз думала… Мы с тобой брат и сестра! Нет, хотела сказать, похожи, как брат и сестра. Ты одинокий без родственников, а я одинока с родственниками. Так случается… Ты сильный,