– Что это? – Лиза выглянула из-за плеча существа. Увидела его разбитый череп. Закричала, пытаясь выбраться из-под существа, прервать ставшую неуместной связь. Существо заулюлюкало, сильнее прижимая ее к кровати.
Солдаты выбили дверь. Лиза окончательно перестала понимать, что происходит. Они отшвырнули существо к стене. Оно забилось в угол и тихо улюлюкало. Пучок пламени вырвался из огнемета и объял его тело. Никто ничего не говорил. Лишь потрескивала горящая плоть да тихо всхлипывала Лиза. Никто не обращал на нее внимания до тех пор, пока от существа не осталась груда дымящихся углей.
Кэп видел, как Лиза отходит к стене. Огнемет направлен в ее сторону. Огонь монотонно пожирает обои. Она пытается прикрывать наготу руками. Между ног тонкой струйкой стекает густое семя сожравшей Певца твари. Оно блестит и переливается. Кэп снова прицелился. Когда пламя коснется ее тела, она будет уже мертва…
Кэп был хорошим стрелком…
История пятнадцатая. От начала к началу
Из этого поезда нельзя было сбежать. Он никогда не останавливался. Никогда не снижал скорость. У него не было машиниста. Им управляли мы – те, кто рождался здесь и умирал, принося свои жизни в жертву во имя движения. Вагоны пожирали нас, питаясь нашей силой, и чем сильнее мы были, тем больше силы доставалось им.
Люди. Много людей вокруг, но некого спросить о том, где же конец этого состава. Вам никто не ответит, никто не протянет руки. Здесь каждый сам по себе, но несмотря на это мы все вместе. Здесь каждый знает ровно столько, сколько нужно ему для того, чтобы бороться за свою жизнь, – все остальное придет в процессе борьбы.
Мы должны бежать, когда устали – идти, когда нет сил – ползти, но не останавливаться. Мы рождены для того, чтобы вырваться отсюда, увидеть свет, вдохнуть свежий воздух и забыть о том, что было здесь, сохранив лишь оттенок воли и характера. Здесь, в этом составе, мы не боремся за благополучие, мы боремся за право жить. Никто не знает, откуда мы пришли, но каждый знает, куда нам надо. Поэтому нужно бежать, не думать, не сомневаться…
Они смотрели на меня, улыбались, рассказывали о чем-то, и я понимал, что чем дольше я остаюсь здесь, тем сложнее мне будет уйти. Впервые в жизни не нужно было никуда бежать. Ноги и разум отдыхали.
– Да ты оставайся! – говорили мне. – Еды и слов хватит на всех.
Один из них освободил койку и предложил мне прилечь. Оставшиеся позади вагоны сохранили в памяти воспоминания о многом, но уют, царивший здесь, я ощутил впервые. Это были такие же люди, как и я, но они никуда не бежали, не торопились. Они просто сидели, и самым ценным для них было то, что есть здесь и сейчас. Разговоры то становились шумными, то стихали до шепота. Стук колес убаюкивал, а незнание того, что ждет меня дальше, склоняло к тому, чтобы остаться.
– Я запомню это место, – пообещал я. – Обязательно запомню.
Я толкнул дверь, выходя в тамбур.
– Не споткнись! – предупредил меня кто-то, но, к сожалению, слишком поздно.
Они весело засмеялись над моим падением. Дверь закрылась, но я слышал смех. Хотелось стоять и слушать