На том и простился с девками.
– Продаешь?
Это был спекулянт, он такой высокий, что шапка валится, и кривой, как турецкая сабля, с грязными длинными патлами, шрамами на лице и большими желтыми зубами, которыми чавкал табак.
– Не знаю, – я посмотрел на Фацецию, она так и лежала, сжавшись в панцирь. – А сколько дашь?
Спекулянт тоже посмотрел на картонку, продолжая жевать.
– Два рубля дам.
Цену, которую называют спекулянты, смело можно умножать на пятьдесят, а то и на сто.
– На два рубля даже сигарет не куплю.
Спекулянт ещё раз посмотрел на Фацецию, а потом на меня.
– Ну три. Нет? Ну и сиди. Потом сам за целковый принесешь, – сказал он и ушел.
– Гадость какая! – иная старуха в чёрном ватнике и валенках остановилась прямо напротив меня и уставилась на мою Фацецию. – Гадость! Порождение самого не к ночи будь помянут!
Она даже замахнулась была своей клюкой, но я вовремя подхватил свою Фацецию на руки.
– Ну, так ступайте дальше, не смотрите.
Но старуха продолжала:
– Гадость! И лапами так мерзко шевелит. Страшная какая! Прусак какой-то!
– Иди куда шла, старая! – заступился за меня прохожий старик. – А вы, молодой человек, не слушайте её, она ничего не понимает. Дозвольте рассмотреть? Я ведь, с позволения сказать, любитель…
И старик поправил очки на носу и наклонился ближе к моим рукам.
– О! А это у вас чудесная работа, – посмотрел он на меня. – Прекрасная. Такое теперь редко увидишь! Сами или купили?
– Сам.
– Ого! В вас искра божья, без сомнения. А всяких больных душою не слушайте, не обращайте на них ровным счетом никакого внимания. Их так много стало в городе в последние годы… Эх!
– Спасибо, – растеряно пробормотал я. – Не купите?
– За что мне? – старик засмеялся. – Мне б на хлебец сегодня насобирать.
Словом, люди проходили мимо, останавливались, спрашивали, смотрели.
Один бывший студент бросил взор надменно и сказал, что видел таких уйму, когда бывал за границей, что в этом существе нет ничего удивительного.
– Тоже мне невидаль! – заключил он и пошел дальше.
– Иди-иди, кутила, – не выдержал я и крикнул ему вслед. – Пока не напоролся на мешок с кулаками.
Чудно, но противный вид Фацеции не отталкивал девушек, даже напротив, они подходили чаще других, просили погладить или поиграться с ней, просили взять на руки. А Фацеция благодарила их своими красивыми грустными песнями.
Так я ходил на площадь целую неделю, пока в субботний день со мной не случилось одного весьма и весьма неприятного обстоятельства.
Я как раз развлекал девок-курсисток, заставляя Фацецию петь для них раз за разом. Было морозно этим декабрьским днем, поэтому все сгрудились около меня, согреваясь дыханием, я курил одной рукой и громко фанфаронил на всю Театральную. Фацеция так же была рада услужить дамам. Внезапно здоровенная рука