– Расскажешь, буду в курсе. А нет, так и сам всё узнаю.
– Разбили меня, Саня. В пух и прах моих бойцов разгромили, да так, что я еле ноги унёс. Видишь, – он приподнял обрубок левой руки, – до того довоевался, что в калеку превратился.
– Кара, давай по порядку.
– Можно. – Тесть помедлил и спросил: – Ты ведь помнишь, что ко мне были должны подойти отряды наёмников из Одессы, Николаева и Туретчины?
– Да, помню этот разговор, и про то, что ты всё же выступил летним походом на Харьков, я знаю.
– Всё правильно, помощь ко мне подошла, и я собрал пять с половиной тысяч бойцов, самых лучших, какие только есть, и такой наёмной армии даже против вас не собиралось. В конце весны мы выступили на Артёмовен, впереди – разведка и лучшие следопыты, а за ними – все остальные отряды. Настроение было бодрое, народ подобрался боевой, боеприпасов полно, и с вооружением норма: миномёты, огнемёты и даже химические боеприпасы. Подготовились очень хорошо, а цель всего похода – нанести сектантам как можно больший урон и договориться с ними о перемирии на пять лет. За это время мы смогли бы создать своё вольное государство, и стал бы я самым настоящим лордом. Однако…
– Однако, – я продолжил за него, – победителями оказались они, а не вы.
– Именно, – согласился Кара. – Сатанисты встретили меня в районе Славенска, и не только теми кланами, что на Дебальцево должны были наступать, но и теми, кто против Днепропетровска с Доном работали. Трое сектантов на одного моего бойца, да ещё в лесах, так что нам не помогли ни миномёты, ни химбоеприпасы, ни огненная смесь. Наши отряды на развалинах города зажали и блокировали. Три раза я на прорыв шёл, и каждый раз мои воины несли потери и возвращались на исходные позиции. Дошло до того, что я, Кара, гроза всего Черноморского побережья, сам мира запросил, а в ответ – только полное презрение. Полтора месяца на руинах Славенска сидел, и уже от отчаяния пошёл на прорыв не к Дебальцеву, а на Изюм. Со мной девятьсот головорезов, три десятка вьючных лошадок, пяток миномётов и все оставшиеся боеприпасы. Мы проломились сквозь вражескую оборону, вышли к Изюму, да так удачно, что целый клан накрыли. Сам понимаешь, жалеть я никого не стал и такую резню там устроил, что они её надолго запомнят. Курвы!
Кара замолчал, а я поинтересовался:
– Что за клан?
– Зелёные Ромбы, те самые, которые должны были Луганск задавить.
– И что дальше?
– Ха! – Кара усмехнулся. – Я этим фанатикам такие бега по их территории устроил, какие никогда и нигде не устраивал! Представь себе: зигзагами и всё ближе к Харькову. От Изюма к Петровскому и поворот к Северскому Донцу. Одним броском форсировал реку – и на Савинцы, от них – на Балаклею, а там снова переход через реку и на Первомайский. Эти твари перепугались, что я смогу к Харькову выйти, и всё, что можно, туда перебросили. А я посмотрел на это дело, повернул на юг и в конце августа смог в Дебальцево пробиться.
– Сколько у тебя людей уцелело?
– Двести девяносто три человека из пяти тысяч, которых я в поход повёл, и почти пятьсот бойцов