– И как же так получилось? – Вито прищурился.
– А вот так! Жили мы жили, а потом Аня уехала в Петербург, чтобы… изучать физику!
– Физику? – заинтересовался Люсиан.
Аня, пораженная удивительной находчивостью Марии, не стала ничего отрицать.
А Маша ликовала – впервые за годы расставания с подругой ей удалось извлечь из этого хоть какую-то пользу.
– Они совсем не виноваты! – вступилась Феломена. – Давайте же, какой у вас нынче день?
Анна вскрикнула.
– Что такое? Зачем же кричать? – Генри имел склонность быстро перенимать любое беспокойство.
– Сегодня же лишний день в году! – произнесла девочка торжественно.
– Какой это – лишний? – удивилась Мария.
– Двадцать девятое февраля, балда!
– Так значит, у вас високосный год? – осведомился ученый.
– Да! – подтвердила Анна. – Год 2020.
– Ты что творишь? Какой февраль? Сейчас уже март! Двадцатое число! – шепотом возмущалась Маша.
– Что? Ты с ума сошла? Какое еще двадцатое? Если бы сегодня было двадцатое, я бы завтра отмечала День Рождения! – шептала в ответ Аня.
– Так я собиралась делать тебе подарок! Но теперь вдруг выяснилось, что мы живем в разных временах! Так что я еще подумаю!
– Эй, 2020 – это на два года раньше, чем моя лучшая роль! – недовольно бякнула Брай, полыхая огнем.
– Радуйся, что не приходится жить доисторическим календарем! – тихо заметила Елизавета.
Джессика записала дату на новый, чистый лист.
– Дамы, кажется, ваша книжка кое-что хочет сказать… – заметил Клотус.
И правда, Книга вновь принялась перемешивать буквы, лепя из них новую, истинную строчку.
«До того момента, пока у времени нет ни рамок, ни границ, человек ничтожен!» – появилось в воздухе.
– Как оптимистично, – не мог не отметить Люсиан.
– Кстати о рамках, – вспомнил художник, – прошу меня извинить, но мне, кажется, уже пора. Они, должно быть, уже готовы.
Он встал из-за стола.
– Не стоит торопиться. – Му Нинг схватила его за руку. – Они могут понадобиться всем нам.
– Точно! – догадался Люсиан. – Нужно вставить дату в рамку!
– Но зачем? – недоумевал Музир.
– Эта книга требует, значит нужно! – резко бросила Лиззи.
– Ладно, может быть, я еще успею сделать новые… – пробормотал художник.
– Нам нужна только одна рамочка! – взмолилась Феломена.
– Конечно-конечно…
Музир направился к бронзовому настенному канделябру, который никто прежде и не замечал. Только он задул единственную горевшую свечу, как сверху, прямо из открывшегося в потолке люка, стремительно полетела вниз маленькая рамочка. Казалось, она вот-вот упадет и разобьется в щепки, если ее никто вовремя не поймает. Но вот она вдруг остановилась, повиснув на тоненькой паутинке прямо у художника над головой. Рамка, точнее незримая паутинка, начала раскачиваться туда-сюда, пока наконец не впечатала