Стара стала бабушка и из дому уже не выходила. Состарился и дед, и в поле был он обузой, а не пахарем, да и вол моложе не стал, еле ноги передвигал. Пес все больше спал, кот мышей ловить перестал. А как минуло мальчику пятнадцать лет, умерла бабушка, умер и дед.
Похоронил тогда он своих стариков, достал из сундука дорожную сумку, сложил в нее свои пожитки да краюху хлеба, посадил за пазуху кота, взял на руки пса, и взгромоздились они на спину старого вола. Оглянулся мальчик в последний раз на отчий дом, на голое поле и пустой амбар и пришпорил вола: отправились они куда глаза глядят. Едва солнце спряталось за горы-великаны, вол остановился и лег в густую траву, а поутру уже не встал с нее: слишком стар был вол. Отправился мальчик дальше пешком. Хлеб съеден, кот за пазухой, пес плетется рядом. Прошли они еще один день и остановились на ночь у подножья горы. Уснули. А утром мальчику пришлось хоронить верного пса: не проснулся пес, умер во сне. Остался у мальчика только его кот, и тот еле дышит, того и гляди помрет. Перелез мальчик через гору, а на пути его – лес. Решил он заночевать на опушке леса, а уж утром двинуться дальше. Проснулся с первыми лучами солнца, а кот – единственный его попутчик – умер: и его нагнала смерть. «Что ж! – подумал мальчик. – Больше мне и терять-то некого. Отца с матерью я и не помню, дед с бабушкой покоятся в сырой земле подле опустевшего дома, вол сложил свою голову в зеленых лугах, пес схоронен у подножья горы, а теперь я и кота зарыл на опушке леса. Пойду в лес, и будь что будет. Если суждено мне сгинуть в этой чаще, плакать по мне некому». Зашел он в лес и сразу понял, что лес-то непростой: ни птиц, ни зверей в нем не видно, и деревья стоят, словно мертвые: ни один листик на них не шевелится, даже ветерок в том лесу не пролетает…. Колдовской лес, непростой. Идет-идет он вглубь леса, а лес все гуще да все страшнее, корягами его за ноги цепляет, сучьями одежду рвет, ветками по лицу хлещет. Куда идти дальше – неведомо. «Вот и пришел мой смертный час, – подумал мальчик. – Сгину я в этом заколдованном лесу». И только он так подумал, слышит, кто-то тоненько запел, а голос такой нежный да ласковый, что так и манит к себе. Прислушался мальчик да и пошел на этот голос. Долго он сквозь чащу пробирался, а голос все ближе и ближе. «Только бы песня не закончилась, – думает мальчик, – только бы голос не замолк». Выбился он из сил, присел, вдруг видит – деревья расступились и открыли ему поляну, а на поляне дуб растет. Дуб вековой, десять обхватов толщиной, ветвей миллион, небо заслоняет он. Собрался путник с силами и вышел на поляну, подошел вплотную к дубу и видит, что высоко-высоко в кроне среди листвы сидит прекрасная девушка. Глаза ее, словно небо, голубы; губы алы, как заря; а волосы чернее ночи и переливаются, словно в косы заплели россыпи звезд. Сидит она в ветвях и поет свою грустную песню.
«Кто ты?» – крикнул ей мальчик. Девушка испугалась и, вздрогнув, замолкла. Увидела она незваного гостя и зашептала ему: «Беги, беги, храбрый юноша, спасайся: все равно ты мне не поможешь, а только сам пропадешь». «Постой, красавица, кто же ты и кого мне бояться в этом пустом лесу? Тут ведь ни птички, ни мышонка нет, не то, что диких зверей». «Беги-беги той же дорогой, что и пришел сюда. Сейчас явится страшный тролль и убьет тебя. Он украл меня у отца моего – короля – и теперь требует, чтобы я вышла за него замуж». «Где же это видано, чтобы тролли людей воровали?» – возмутился мальчик. По правде говоря, он был так сражен красотой прекрасной девицы, что явись сюда тотчас не один тролль, а целая тыща, да ведьм пару дюжен, да чертей тмища, кикимор сотня и злых духов мильон, от дуба бежать не подумал бы он. «Я спасу тебя, красавица», – выкрикнул он и в ту же минуту провалился под землю. У самых корней дерева злой тролль устроил ловушку, и теперь храбрый мальчик сидел в волчьей яме и ждал своей участи.
Вскоре появился и сам тролль. Он ликовал, его мерзкий нос так и шмыгал от удовольствия, а кривые зубы щелкали в предвкушении трапезы.
– Ну, боишься ли ты смерти, юноша? – прошипел тролль.
– С чего это мне ее бояться: она приходит ко мне каждую ночь и забирает тех, кто оказывается рядом со мной. Я рад, что в этот раз этим «счастливчиком» будешь ты.
Тролль на мгновение опешил:
– О, а ты – весельчак и, наверное, смельчак, да только это тебя не спасет: тот, кто попался, мне в суп попадет.
– Я вижу, и ты пошутить не прочь. Может быть, хочешь шутя мне помочь? – отвечал ему из ямы пленник.
Тролль обомлел от такой наглости:
– Чего же ты просишь? Наглец!
Пленник ответил:
– Мне нужно немного: девицу с дуба да деньжат на дорогу.
От злости у тролля сперло дыханье:
– Что