арестовали Голдовского и вице-президента Евгения Кощица. «Народ из компании начал разбегаться, кто-то уехал в Европу. Зима. Морозы. Денег нет. Заводы просят сырья. Все замерзает, – вспоминает Разумов. – А если нефтехимическое производство останавливается, то очень трудно запустить обратно. Я звоню в «Газпром»: «Как же так, это ж будет беда!» Услышали, кое-как загрузили предприятия». Именно от «Газпрома» зависело, как будет выживать и развиваться «Сибур», но единого мнения и даже общей идеологии в монополии не было. Существовали даже прямо противоположные точки зрения: продать «Сибур» по кускам или в качестве нефтехимического подразделения интегрировать в группу «Газпром». «Нам удалось убедить «Газпром», что существование «Сибура» как независимой бизнес-единицы принесет больше прибыли, чем распродажа активов по отдельности либо их интеграция в «Газпром», – вспоминает банкир. На ликвидацию перекрестной схемы владения «Газпром» дал «Сибуру» два-три года. Компания справилась менее чем за год. «Это, кстати, Конов разгреб, – рассказывает Карисалов. – Вместе с Дюковым он выработал схему, договорился с фондами, кредиторами и «Газпромом», но это именно его проект».
