Адольф лишь пожал плечами:
– Знаешь, победителей не судят, – негромко рассмеялся он. – И для достижения цели я не гнушаюсь использовать любые средства, особенно если это вечер с тобой…
Женя посмотрел на него и нарочито равнодушно произнес:
– Считай, что сегодня я иду с тобой только из жалости. Чтобы ты не сидел один в свой день рожденья…
Адольф посмотрел на него и снова негромко рассмеялся.
– Мой день рожденья в апреле, Жень. Думаю, после сегодняшнего дня ты это как следует усвоишь….
Услышав это Женя вспыхнул от досады.
– А Рома знает, что ты его использовал в своих грязных махинациях? – воскликнул он.
Адольф отрицательно покачал головой.
– Он не знает, и я не думаю, что тебе стоит ему говорить. Ты этим ничего не добьешься, я скажу, что так хотел пообщаться с тобой, что придумал все это. Что, кстати, вполне соответствует истине. Так что прими свое поражение с достоинством…. Я, как видишь, уже одет… Иди переоденься…
Женя ничего не говоря ушел в свою комнату, через некоторое время к нему зашел Адольф и осмотрел его майку и джинсы.
– Ты красивый малыш. Даже в этих тряпках, – улыбнулся он, – но мне кажется, что если тебя нормально одеть, от тебя вообще просто невозможно будет оторвать глаз. Поехали, я куплю тебе какой-нибудь подарочек…
Женя отрицательно покачал головой:
– Мне ничего не нужно, – глухо сказал он. Адольф негромко рассмеялся ему в ответ:
– Да брось, Женя, – улыбнулся он, – получать подарки всегда приятно. А мне будет приятно тратить на тебя деньги. Возможно, тогда ты станешь более благосклонным…
Они спустились вниз и сели в машину, Женя внутри весь кипел, он тщетно пытался успокоиться и вел машину неаккуратно, чертыхался про себя и нервничал еще больше, Адольф сидел рядом и тихонько посмеивался про себя. Они приехали в помпезный ресторан, где официант усадил их за заранее забронированный столик. Женя окинул взглядом темные бархатные шторы, свечи в массивных канделябрах и хрусталь на столах, он никогда не бывал в таких местах ранее и поэтому чувствовал себя ужасно скованно. Официант принес меню в кожаном переплете, Женя не стал его открывать и попросил только кофе, он ужасно нервничал и кусок не лез у него в горло. Адольф удобно расположился в кожаном кресле напротив и принялся достаточно бесцеремонно разглядывать Женю с головы до ног.
– И все-таки ты прехорошенький. И очень похож на отца – с довольной улыбкой наконец проговорил он, – я нисколько не жалею, что трачу на тебя свое время… Я вижу, что ты смущаешься, у меня тяжелый взгляд, но во временем ты к этому привыкнешь…
Женя молчал, иногда кидая на Адольфа косые взгляды. Ему было не по себе под этим пристальным взглядом, поэтому он то механически трогал салфетку рукой, то начинал постукивать своими тонкими длинными пальцами по чашке кофе.
– Я не собираюсь привыкать. Учти,