– Ага, североамериканский вулканический кризис, – задумчиво произнёс Григор.
– Ты тоже? – с надеждой спросил Илларион. – Ты тоже видишь такие сны?
– Нет, Лар. Не вижу. И тебе бы не советовал. Это может быть крайне опасно для влаков.
– Опасно? Но почему?
– У прошлого нет своей жизненной энергии. Она есть только у настоящего. Но прошлое тоже хочет жить, а потому будет отбирать энергию у настоящего. Не запутайся, помни, где твоя жизнь, а где всего лишь сон.
– Григ, ты иногда меня поражаешь своими словами. То ты ведёшь себя как полнейший разгильдяй, то вдруг начинаешь вещать, как мудрец.
– Что есть, то есть. Я вижу больше, чем окружающие, Лар. Даже больше, чем ты. Не обижайся. Но я не могу показывать это всем в Доме. Тогда со мной разберутся быстро и неотвратимо.
– А вот теперь ты меня пугаешь. Так, похоже, я готов встать. Помоги, а? – Григор протянул Иллариону руку, и тот поднялся. – Григ, я хотел спросить тебя, откуда ты знаешь всё это про Корпорацию и почему считаешь, что Катастрофа окончилась проигрышем в войне. Но ты и так мне сейчас на это ответил.
– Ну, теперь я надеюсь, что ты меня не сдашь. А если и сдашь, то нас будут судить вместе, – Григор рассмеялся. – Я вообще тебя вытащил в Старый город специально для того, чтобы дискредитировать. Ты единственный из всего Дома, кто мог бы меня раскусить
– Зачем бы мне это делать? – недоумённо спросил Илларион.
– Наверное, я уже начал паранойить, – ответил Григор.
– Не ты один, Григ, не ты один. Я уже тоже близок к тому, чтобы признать, что начинаю сходить с ума. Сегодня сон про Казимира был куда необычнее, чем раньше. Сегодня мне приснилось, что я сам – чужой сон. Казимир видел нас с тобой в своём сне. И помнил наши разговоры о Корпорации.
– Ну, Лар, сны – это всего лишь сны. И давай оставим им право быть снами. Пошли, нам надо выбираться отсюда. Обезболивающего у нас не так много, и будет крайне обидно, если на полпути домой мы упадём на землю, не в силах больше пошевелиться.
– Пойдём, – Илларион согласно кивнул.
6. Возвращение
Путь к Дому оказался куда тяжелее, чем предполагали влаки. Оставалось ещё около десяти километров пути, когда Илларион понял, что больше не может идти. Вообще. Ноги не двигались, всё тело сковало болью, и ему казалось, что он вот-вот рухнет плашмя на землю. Вновь он отдал приказ вколоть очередную порцию болеутоляющего и стимулятора. Вновь в ушах раздался резкий звук, а за глазами полыхнуло красным – это «Тик-Так» подключился к нейроинтерфейсу, чтобы предупредить хозяина об опасности злоупотребления специальными препаратами. Илларион попытался выругаться. От боли свело челюсть, и он не смог произнести ни звука. В следующее мгновение он упал. Григор держался чуть лучше, но и его хватило лишь на два шага.
Мрачное подземелье