Мы были ровесниками. Очевидно, что ей тоже было семнадцать, плюс-минус один год. В те мгновения я, конечно же, ещё не знал этого, но забегая вперёд, я могу сказать, что большую часть времени её голос был спокойным, без всяких раздражающих оттенков. Она говорила тихо и размеренно. Не было сомнений, что в больших компаниях она никогда не брала на себя инициативу и говорила мало. Она редко смеялась и делала это на удивление тихо, особенно для девушки, что, лично для меня, безусловно, является положительным качеством. Это был тот самый случай, когда тебе начинает нравиться абсолютно всё в человеке, к которому у тебя пробуждается очевидная симпатия, и даже её голос кажется тебе совершенно идеальным, не таким как у остальных, и потому ты готов наслаждаться им бесконечно долго, не отводя взгляд от её прекрасного лица, которое лучше всего выражало её спокойствие, сдержанность и вдумчивость. Правда, всё это не относилось к данной минуте и началу нашего первого разговора. В тот момент её взгляд был осуждающим, а выражение лица пугающе свирепым. И я в прямом смысле боялся что-то говорить, глядя на неё. Казалось, что она была так зла на меня, что готова утопить после того, как сама же спасла. Но вот, наконец, на её лице появилась едва заметная улыбка и тоном, выражающим бесконечное негодование и обиду, она громко спросила у меня:
– Зачем ты побежал по этому чёртовому берегу?!
– За листом, – машинально ответил я, пока что ещё не свыкнувшись с мыслью о том, что всё это реально, что я не умер и не сплю.
– За листом? Зачем тебе понадобилось бежать за обычным древесным листом?! – И она громко засмеялась, из-за чего мне стало обидно и неловко.
– Нет, это был мой лист бумаги! Он вылетел у меня из рук. Вот я и побежал за ним, потому что боялся, что он улетит в реку! – раздражённо ответил я, уже готовясь наброситься с кулаками на свою спасительницу.
– И ради этого листа ты готов был рисковать своей жизнью?! Или ты забыл о том, что не умеешь плавать? Что было на том листе? – Она продолжала смеяться, и её голос становился всё более восторженным.
– Рифмы, – каким-то виноватым тоном ответил я, после чего она засмеялась ещё громче и не могла справиться со своим безумным восторгом секунд десять, а я по-прежнему не мог справиться со своим шоком. «Меня спасла красивая девчонка, с которой я говорю прямо в этот момент – это просто невозможно!», – думал я, а она тем временем приготовилась продолжить эту увлекательную беседу на живописном речном берегу. Казалось, что она была даже слишком весёлой для подобной ситуации.
– Да ладно! Это называется: «А на что ты готов ради искусства?!» По-моему, это была бы весьма нелепая смерть. Рифмы-то хотя бы хорошие были?
– Нормальные. А можно теперь наконец-то и я задам хоть один вопрос?
– Ну давай.
– Ты кто? – И теперь улыбка появилась на моём лице.
– Отличный вопрос! В каком смысле «ты кто»? Ты бы лучше