– Конечно, собирался. Я просто…
– Ладно… Нет, не надо больше ничего говорить. Я должна переодеться. И я бы прекрасно, просто прекрасно без всего этого обошлась.
Она ушла в спальню и стала выбирать платье. Впереди еще ужин у магистра, и пока он не закончится, можно больше не разговаривать.
На каникулах и в подобные вечера ужины в Иордан-колледже были не такими официальными, как во время учебного семестра. Иногда, в зависимости от количества присутствующих, его даже подавали не в большом зале, а в столовой, расположенной над кладовой.
Лира все равно предпочитала есть со слугами. Это была одна из привилегий ее уникального положения в колледже: она могла вращаться в любом из кругов, составляющих сложную экосистему этого места. Обычный преподаватель или студент наверняка почувствовал бы себя не в своей тарелке в компании привратников и поваров – или ему дали бы понять, что тут для него не самое подходящее место. А вот Лира была совершенно как дома и среди них, и у садовников с разнорабочими, и у старших слуг вроде мистера Коусона и миссис Лонсдейл, – и у магистра с его именитыми гостями. Иногда эти гости – политики, бизнесмены, высокопоставленные чиновники, придворные – приносили с собой знания и опыт, выходившие далеко за рамки того учебной программы колледжа – предметов, безусловно, очень глубоких, но вместе с тем и узких.
Немало посетителей из внешнего мира удивлялись присутствию на ужине юной особы, столь уверенной в себе и жадно внимающей их рассказам о жизни за стенами университета. Со временем Лира отлично научилась слушать, отвечать и заставлять собеседника рассказать гораздо больше, чем он собирался. Она сама не ожидала, что столько хитрых и искушенных мужчин (да и женщин тоже) с радостью готовы поделиться множеством мелких секретов, рассыпать бисер намеков на то, что на самом деле за кулисами того или иного политического маневра или делового соглашения. Из полученных таким образом сведений Лира не извлекала никакой выгоды, но прекрасно отдавала себе отчет в том, что сидящий рядом ученый – экономист, философ или историк – очень признателен ей за несколько внезапных откровений, каких сам он ни за что не добился бы.
Единственным, кому не нравилась ее дипломатия, был магистр колледжа – новый магистр, как его до сих пор называли и, вероятно, будут называть всегда. Старый магистр присматривал за Лирой и занимал абсолютно твердую позицию относительно ее права вести в колледже свою странную жизнь и не быть при этом его частью… или быть, но в основном за его пределами. Однако год назад он умер – в весьма преклонном возрасте, окруженный почетом и даже любовью.
Новый магистр, мистер Вернер Хаммонд, был не из Иордана и даже не из Оксфорда. Бизнесмен, занимавшийся фармакологией и сделавший поистине впечатляющую карьеру в области химии, он стал председателем одной из крупнейших в стране медицинских корпораций, доходы и влияние которой при нем выросли еще больше. Теперь он вернулся в академические пенаты, и никто не рискнул бы сказать, что ему здесь не место. Его научные достижения, равно как и знание истории и традиций Иордана, не вызывали сомнений, а владение пятью иностранными