Смерть одного – это смерть остальных в нашей общей команде. Я сама об этом неоднократно говорила. От злости и безысходности стали пинать еще не остывшее тело кладоискателя. Потом все окружили меня.
– Что теперь делать, умирать?
– Не знаю, – сказала я. – Ничего не знаю. Делайте что хотите. Я вам все объяснила давно и сразу.
Кто-то плюнул мне в лицо.
Кто-то толкнул сзади. Я упала.
Кто-то пнул.
– Спасай ребенка, – крикнула я Другу, и он бросился к Вагонке.
Я поднялась на ноги.
– За что? – спросила я обидчиков, глядя им в глаза. – Я же вас всех предупреждала. Если хоть один погибнет, то погибнем все. Вы что, не помните?
– Мы все помним.
И, еще раз сбив меня с ног, они, объединившись в небольшие группы, решили идти самостоятельно.
– Стойте! – вдруг закричал мой Друг. Он стоял в Вагонке и держал высоко над собой моего плачущего ребенка. – Стойте! Вернитесь! Ребенок – он тоже человек, пусть даже и маленький! Нас снова пятьдесят!
Все остановились и, развернувшись, бросились обратно в Вагонку, которая потихоньку двинулась назад…
Снова взялись за руки. Но мой ребенок никак не хотел давать свою руку никому, кроме меня и моего Друга. Чтобы соединить нашу живую цепь, пришлось мне и моему Другу взять его за руки, замкнув тем самым круг. Никто и никогда, как знала я, не замыкал в круг цепь путешественников. И к тому же были сомнения, сможет ли мой больной ребенок заменить погибшего Кладоискателя.
Только мы соединили руки в замкнутую цепь, приготовившись ждать, что будет дальше, как Вагонка встала как вкопанная, остановив свое движение назад, неожиданно рванула вперед с невероятной скоростью, и мы буквально через несколько минут были у цели. Там, куда мы все так стремились.
Нас уже ждали.
О каждом из нас там всё знали.
Встречали цветами, улыбками, оркестрами.
Генералу присвоили маршала.
Висельнику отменили виселицу.
Конокраду подарили коней.
И пошло-поехало…
Мои попутчики стали расползаться, как тараканы, по своим мечтам и желаниям.
Меня и моего ребенка люди в белых халатах быстро усадили в машину «скорой помощи», и мы помчались в их клинику.
Прямо в машине моему малышу они поставили капельницу, ввели какие-то свои лекарства, и ему сразу стало легче.
И я поверила, что теперь его – мое сокровище, моего ребенка – спасут.
Я заплакала от счастья и от пережитого.
И только когда у меня прошла эта нечаянная истерика, я обратила внимание, что мой Друг по-прежнему рядом со мной.
«Почему он со мной? Он же тоже ехал за своей мечтой, за своим счастьем».
А он, перехватив мой взгляд, взглядом же мне и ответил:
– Да, я тоже ехал за счастьем, а мое счастье – это ты.
Запах
В тот миг, когда она появилась рядом со мной, я сделал вдох.
Я вдохнул, и она вместе со своим запахом вся так и вошла в меня. Вся без остатка.
Я ее еще не видел.
Но