– Я говорю, что дедушка и бабушка – умерли.
– Бог с тобой – лицо мамы побелело.
– Дети, идите спать! – сказал отец. А на следующее утро нам принесли телеграмму: «Срочно приезжайте, умерли родители».
– Как ты узнал, что бабушка с дедушкой умерли? – спросил я брата.
– По фотографии. На ней, если человек жив, живёт и его образ, лицо даже со снимка излучает тепло, и ты его чувствуешь. А от других снимков так вообще ничего не ощущаешь.
Я посмотрел на брата с удивлением, а он собрал карточки в две кучки, взял меня за руку и мы пошли к маме. Коля протянул руку и сказал:
– На этих снимках родственники и знакомые, которые умерли, а на этих – он протянул вторую руку – живые. Правильно?
Мама с удивлением посмотрела на нас, погладила Колю по голове и тихо сказала: «Правильно».
Когда человек умирает,
Изменяются его портреты,
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Я заметила это, возвратившись
С похорон одного поэта.
С тех пор проверяла часто,
И моя догадка подтвердилась.
Анна Ахматова
Приведём интересное пророчество из книги Константина Филимонова «Дневник парапсихолога». Он публикует рассказ Вл. Андреева: «Я родился в глухой деревне под Челябинском. Бабка, которая принимала роды, через неделю сказала моей матери: «Твой сын будет очень здоров, но его похоронят при жизни». Бабка эта была уникальной целительницей и гадалкой. «Наперёд сказывает», – говорили о ней односельчане. Но сколько моя мать ни упрашивала бабку пояснить, что же означают её слова, ничего не добилась.
Смысл пророческих слов гадалки стал понятен только через 30 лет. Я действительно не был обижен здоровьем (уже в 19 лет имел звание мастера спорта по борьбе). И так уж получилось, что работа моя заключалась в постоянных командировках. В одной из таких длительных командировок по Узбекистану я вдруг заболел какой-то страшной азиатской болезнью.
Меня нашли на улице в бессознательном состоянии. Полтора месяца в полном бреду провалялся я в захолустной больнице. Местный врач, когда увидел меня впервые, сказал: Этот – не жилец!», однако он ошибся. Я выжил. И едва пришёл в себя, понятно, стал собираться домой. Но если не считать спортивного костюма, что был на мне, все остальные вещи, деньги и документы пропали. Впрочем, узбеки (люди добрые) помогли мне, собрали в дорогу. Послал я в родной Челябинск телеграмму срочную – и в путь.
Приехал домой поздно вечером, почти ночью. Жена открыла дверь, схватилась за сердце – и в обморок. Я подумал, что её испугал мой болезненный вид. Но оказывается, я домой явился… после собственных похорон. В моей одежде, с моими документами в арыке был найден обезображенный труп мужчины. Его-то и похоронили, думая, что это я.
Когда на следующий день утром я стоял на кладбище у памятника самому себе, то вспомнились