Испуганная, я чуть приподняла голову, разглядывая себя. Оказалось, что лежу в какой-то эллипсоидного вида, неглубокой нише, образовавшейся в полу, по рукам и ногам спеленатая ремнями, словно лялька пеленками.
А подняв глаза вверх, я обнаружила бесшумно вошедшего в каюту и теперь стоящего прямо надо мной капитана этого звездолета, который, чуть наклонившись вперед, весьма пристально меня разглядывал.
Должна заметить, что моя нынешняя поза и моя же беспомощность были для меня еще более унизительны, чем болтание в лапах роботов в подвешенном состоянии. Впрочем, сосредотачиваться на этих чувствах я не стала. А начала пристально разглядывать незнакомца.
Нет, никакой похотью от него и не пахло. Презреньем, высокомерием – это да. Хоть он и пытался их скрыть. Но сжатые в тонкую линию губы то и дело кривила брезгливая усмешка, непроизвольно показывающаяся на холеной физиономии. Взгляд ярко-синих глаз был холоден и жесток. Да что там холоден. Об эти две льдины можно было порезаться.
Ну а то, что он меня связал, говорило о его страхе перед моей скромной персоной.
Одним словом, начало было многообещающим. И повествовало мне о том, что мое будущее существование что с ним здесь и сейчас, что на его планетке, в общем, будет весьма непростым.
Но свои выводы я оставила при себе, как и свое отношение к такого рода тварям. Так что моя физиономия выражала лишь испуг, недоумение и интерес, что не являлось такой уж актерской игрой. Эти чувства я действительно испытывала. Вот и выдвинула их на передний план, чуть преувеличив с помощью эмоций. Что было нетрудно, зато позволяло скрыть остальные чувства, которые я испытывала к вошедшему в мою каюту самцу.
А вошедший, должна признать, был красив и импозантен. Что добавляло мне разочарования в отношении к нему. Я почему-то от красивых людей ожидала и благородства души и красивых поступков. Тем более от мужчин. Но в данном случае все было явно в точности до наоборот. И от этого на душе становилось как-то мерзко. Наверное, это называется предвиденьем.
Незнакомец тем временем приблизился еще на полшага. Незаметное движение пальцами, и под ним словно выросло кресло, поднявшись из пола светящимся белым цилиндром и распустившись, словно огромный цветок, под пятой точкой хозяина корабля.
Усевшись в него, мужчина вальяжно закинул ногу на ногу, отчего ступня его ботинка нависла над моей физиономией.
Что ж, уважение к моей персоне было просто налицо. Ни убавить, ни прибавить, что называется.
Но свое фе ему я демонстрировать не стала, с интересом рассматривая черную подошву его серебристых ботинок. А она была рифленая, с какими-то металлическими вставками из темно-серого металла.
Вообще, глядя на него, у меня создалось стойкое ощущение того, что он с превеликим удовольствием был готов впечатать эту самую подошву мне в физиономию.
Мужчина тем временем, перестав покачивать ногой,