Он перевел дыхание. Спросил, не хочет ли Лиза чаю. Лиза попросила чаю, и попросила с сахаром. Тронул ли ее рассказ этот, наконец, как ожидалось? Да, не очень-то, тронул. То ли дубиной она была, законченной, то ли было ей как-то странно, неловко, неуютно. Лицо великого писателя она могла представить себе очень легко, знала его хорошо, почти с детства. Детское лицо такое, улыбчивое. Худой, белобрысый, на кого-то похожий. Был он на тот момент достаточно стар, чтобы вообразить, увидеть, каким он мог бы быть в молодости. В общем, история была почти правдоподобна, и должна была как-то завершиться, все-таки, легко или печально, но как-то дать о себе знать, как о завершенной, расставить самой себе акценты.
Лиза все смотрела на Константина Ивановича, понимая, что верит ему абсолютно. Поиски романтики и смысла, впрочем, рушились необъяснимым образом. Знала она и то, что в ней самой Константин Иванович не был заинтересован, вот, ни капельки. Как каждый писатель только ловил эту самую историю, ее судьбу, как будто бы хотел возродить ее, историю, создать на глазах подобно фокуснику в цирке, одновременно задушив, убив, себе самому и присвоив. Вы видели писателей, которые сочиняют истории вместе? Ну, бывает, конечно, да только очень редко бывает. Написал, сделал… Есть в этом какая-то особая неправда писательства, в поиске сюжетов и историй. Лиза смотрела на Константина Ивановича, интуитивно пытаясь ему помочь, хотя бы слушая, хотя бы проникаясь самой идеей быть музой. Но история все равно никак не трогала, не разворачивала вспять внутреннюю судьбу, душила саму себя, как падающий вниз, плохо надутый шарик, который должен был бы родиться, но даже не умер, ведь.
«Верите ли, позвонила на следующий день. Пришла. Плакала. Просила его адрес. Говорила, что когда муж встретил ее в аэропорту, то рассказывал, что именно в тот момент, когда ей было плохо перед взлетом, ему тоже было как-то… ну, совсем не по себе. Чуть не умер»
Лиза глотнула чаю, подумав, впервые за весь вечер, что, слава богу, очень устала.
«А потом, через два дня, вы меня слышите? Я узнал, что ушла она от своего испанца. Ушла, насовсем».
Лиза попыталась отреагировать, но снова почему-то не смогла. Не знала почему, но не могла ничего спросить или ответить, даже из вежливости.
Константин Иванович встал, медленно прошелся по комнате, налил Лизе чаю, стал рассказывать, что потом, через много лет, в Москве, он встретил этого самого известного писателя в Доме Книги («знаете, когда писатели друг друга видят, они сразу задают вопросы внутренние друг другу, «с кем вы», «откуда», вот он так на меня оценивающе и смотрел, долго-долго…»).
«А потом я подошел к нему и спросил, спросил «помнит ли он нашу поездку на юг страны, и, как теперь «та женщина»?…
Та женщина…
«Знаете ли, что он ответил, Лиза?»
«Он ответил, «какая женщина?», и – отвернулся».
Лиза вскинула глаза на Константина Ивановича, удивляясь, что они,