Но все равно здесь ей очень не нравилось. Под навесом, вывалив языки, пристроились разномастные псы. Дальше вдоль излучины берега шипела и журчала речная вода, становясь масляно-плоской и замедляя бег, миновав границу округа. Подходя, Элизабет пристально наблюдала за собаками. Две остались лежать, но одна медленно поднялась, опустив башку, свесив розовый язык и тяжело дыша на жаре. Вполглаза приглядывая за псом и за навесом, в десяти футах от широких ворот ангара Элизабет учуяла запах смазки, бензина и табачного дыма.
– Чем могу помочь?
Из-под поднятого на гидравлический подъемник пикапа выступил какой-то человек – лет под шестьдесят, с короткими волосами, с измазанными смазкой плечами. Где-то шесть футов четыре дюйма и двести тридцать фунтов, автоматически прикинула Элизабет. Вытерев массивные ручищи грязным носовым платком, он настороженно посматривал на нее.
– Меня зовут Элизабет Блэк.
– Я знаю, как вас звать, детектив. Мы здесь тоже газеты получаем.
Настроен не агрессивно, отметила Элизабет. Но и не особо расположен помочь.
– Я хотела бы поговорить с Робертом Стрэнджем.
– Никогда про такого не слышал.
– Он работает здесь четыре дня в неделю. Вы платите ему черным налом, мимо кассы. Вон его мопед под деревом.
Она показала на желтый мопед, и под навесом поднялся еще один пес, слегка взвизгнув, словно бы учуял повисшее в воздухе напряжение.
Здоровяк вышел на гравий перед входом, полностью оказавшись на ярком солнце.
– А вас разве не отстранили?
Теперь Элизабет насчитала уже пятерых мужчин, которые в основном держались в тени в глубине гаража. Кое-кто наверняка в розыске – неявка в суд, мелкие правонарушения…
– Вы хотите усложнить мне жизнь?
– Пока что вряд ли.
– Я просто хочу с ним поговорить.
– Это