Настает очередь ног. Их тянут к столбикам изножья кровати так, что они ожидаемо, расходятся в стороны друг от друга. А вот, и щиколотки, тоже оказываются в малиновом обрамлении. Оно не такое нежное, что пленяет руки, потому что петли притягивают к столбикам, с такой силой, что тело оказывается, вытянуто в струнку, и замирает в классической позе Адама…
Но и это, еще не все… Вторая подушка, складывается вдвое, и Наставница, буквально, протискивает ее, в тот узкий промежуток, между ягодицами и периной, который создает ее муж, изо всех сил приподнимающий белые бедра. Теперь, щедро освещенное тело, не просто струна; это, особым образом, изогнутая струна; изогнутая так, что вершиной ее дуги является, отнюдь не голова, а те коротко подстриженные кучеряшки, которые постепенно распрямляясь, словно легким пухом обрамляют холм Венеры. Наставница, еще поправляет непослушный локон на голове хозяйки, одергивает, видимые только ей одной, складки постели, а ее муж, поднявшись на второй этаж и войдя в шикарно обставленную библиотеку, говорит двум людям, тела которых сливаются с темной обивкой кресел:
– Прошу вас, джентльмены.
Они не заставляют дважды повторять приглашение. Судя по отсутствию одежды и по некоторым другим признакам, джентльмены имели возможность наблюдать за приготовлениями. За тем, как этот кусок белого мяса, напичканный, ради сохранения молодости и красоты, всей мыслимой и немыслимой фармакологией, до потери женской чувственности, готовили к встрече с профессионалами, призванными, для ее обретения. Один, невысокий, но плотный, неторопливо придвигается пахом к закрытому платком лицу. Второй же, высокий и худощавый, проведя ладонями от ее коленок вверх и разведя большими пальцами, края вожделенной впадинки, нежно припадает губами к царственному цветку междуножия…
Наставница и ее муж, стоят рядом с постелью, готовые, в любой момент, прервать царящее на ней пиршество плоти. Умрия, еще больше замедлив «историю», пытается взглядом отыскать мальчугана. А, вон ты куда забрался! На письменном столе, виднеется большой глобус, а над его северным полюсом, бледнеет овал лица, с горящими и расширенными глазами…
Стоп! Умрия останавливает «историю» совсем. Все замирает. Подходит к столу и внимательно вглядывается в глаза мальчика. «Побольше бы света», – думает она, и тут же, холл ярко освещается, всеми, разом вспыхнувшими светильниками. Может ли быть такое, что это один из ключевых моментов? Вполне. Особенно, если знать продолжение «истории». Кто открыл дверь? Не он. В его руках, только красное яблоко. Ни электронной отмычки, ничего подобного. Тот, кто ему помогает? Возможно, но это можно было сделать, только посредством людей, то есть вмешательства. Мо?!! Тогда, до Великих Переговоров, это было допустимо! Но все люди, находящиеся в холле, заняты… хм… одним делом. Значит? Значит, остается единственный вариант. После слова «дурачок», покидая его комнату, она намеренно