Но сейчас эти откровения были ни к чему. Мидас тоже понял, что нужно спасать парня и толкнул Карн локтем в бок. Тот кивнул и махнул рукой вперед, мол, давай догоним. Фригийский царь ускорился, быстро нагнал молодого воина и коснулся его плеча.
От прикосновения древнего бога парень вздрогнул всем телом. И это было удивительно – Зак будто чувствовал его нечеловеческую энергию, хотя был начисто лишен потенциала истинного зрения. Карн мог бы без труда просочиться сквозь его внешнюю ауру и, возможно, найти ответ на этот вопрос. Но он не посмел бы так поступить без критически веской причины.
– Почему ты так убиваешься по ней? – спросил, наконец, Мидас. – У тебя нет друзей, с которыми ты мог бы разделить светлые минуты?
– Есть, – сухо ответил Зак, вытирая щеки тыльной стороной ладони.
– Тогда, может, у тебя нет близких, с которыми ты можешь поделиться своей печалью? – не отставал древний бог.
– Есть, – бросил парень. Он отвечал сразу, без раздумий, будто заранее знал, о чем его спросит Мидас.
– Тогда в чем дело? – потупился фригийский царь. – Ведь у тебя есть все, кто тебе нужен.
– Никто из них никогда не был мне ближе, чем она, – покачал головой Зак.
– И ты боишься, что уже не будет? – в голосе Мидаса звучало участие, искреннее стремление понять его боль.
– Нет, – молодой воин вновь качнул головой. – Не боюсь. Знаю. Знаю, что уже не будет.
Некоторое время они шли молча. Узкая лесная тропинка вывела их к неширокой хорошо протоптанной дороге, убегавшей под острым углом меж отвесных скал, волею дождей и ветров обретших чудные формы. Справа Мидас увидел ворона с гордо вскинутой головой и сложенными крыльями, слева – поджарую фигуру молодого волка, готового к прыжку.
Фантазия древнего бога вычленила и другие образы в беспорядочном нагромождении камней, а потом он понял, что воображение здесь ни при чем. Все эти камни – высотой от молодой ели до ясеня, разменявшего вторую сотню лет, —обработаны рукой человека. Их были сотни, может тысячи, и все они имели облик птиц, зверей, воинов, чудных созданий, которых фригийский царь не сумел определить. Весь склон горы, насколько хватало глаз, был усеян каменными статуями, в чьих рубленых и на первый взгляд абсолютно неэстетичных гранях проглядывали глубокие, мощные образы и – если присмотреться – довольно точные.
Выглядело это сказочно, даже нереально. Казалось, что так просто не может быть – не способен человек так изящно обработать камень, сохранив его… естественность, абсолютную гармонию с окружающим ландшафтом. Мидас глубоко задумался над природой этой загадки, а потому не сразу понял, что Зак решил продолжить разговор.
– Знаешь, – парень говорил тихо, почти шептал, но горный склон будто погрузили в сферу абсолютного вакуума. Не были ни ветра, ни криков птиц. Даже звуки