Врач, с легким пренебрежением, посмотрел на меня. Я, неуверенно направляясь к двери, продолжал сбивчиво громким голосом повторять:
– Вы говорите с ней, говорите, ведь надо говорить – обязательно!
Врач молчал. Он лишь ощупывал голову старушки и осматривал обширное кровавое пятно на полу. Я растеряно посмотрел на Марию.
– Ведь надо говорить?
Она жестом показала, что все будет нормально и склонилась к пострадавшей. Лишь когда она заговорила с ней я вышел из комнаты. За распахнутой дверью стояла подруга пострадавшей и испуганно смотрела на происходящее. Я молча прошел мимо. Руки дрожали, на лбу выступила испарина. Вытерев лоб тыльной стороной ладони я осознал, что она вся в крови. Туалет был как раз по пути. Я подошел к умывальнику, открыл кран и подставил ладони под сильную струю воды. Прямо как в фильмах: герой смывает с рук следы преступления. За дверью меня уже ждет мой напарник, который окажется предателем. Я уже знаю его тайну, но дам ему шанс на признание и, повернувшись к нему спиной, наблюдая за вороном, сидящим на ветке за окном, буду медленно говорить ему о том, что я не осуждаю его поступка и готов принять любое его решение. И, когда он приставит мне пистолет к виску я буду мужественно молчать, буду молчать…
В коморке темно, тихо и прохладно. Я закрыл дверь. Там за стенами медперсонал пытается привести старушку в чувства, а здесь все спокойно, равновесие нарушает лишь мое сбивчивое дыхание. Вот это поворот! Второй день и уже такое. Я лег на кровать. Не знаю, во сколько мне удалось уснуть, но спал я крепко – без снов.
Как не тяжело подчас бремя прожитого дня, наступает день новый и несет тебе следующие испытания и открытия. Проснулся я в районе десяти часов. Нужно было одеваться и идти на пост за новыми заданиями. До сих пор не могу себе объяснить: почему я сам выходил навстречу трудовому дню, а не ждал когда меня позовут и дадут мне работу. Может, из чувства страха ожидания? Мне легче было самому встретить все препятствия и тяготы грядущего дня, нежели смиренно ожидать их неумолимого пришествия. В данном вопросе проявление моей полусонной самости менее подходило под общепринятое понятие – буржуа. В конечном итоге, это всего лишь стереотип. Я подошел к посту, там никого не было. Тогда я направился в дежурный кабинет. Там меня также ожидала пустота. Пока я стоял и думал – куда направиться, ко мне подошел забавный старик довольно пухлого телосложения, с большой залысиной и причудливо торчащими по бокам головы волосами, будто коту на холке и за ушами взъерошили шерсть и она торчала во все стороны. Сначала я не придал его присутствию особого значения и продолжал молча стоять. Но, когда я украдкой решил посмотреть на него, я понял, что он пристально уставился в мою сторону.
– Как оно?
Я повернулся к нему.
– Потихоньку.
– Есть прикурить?
– Нет, не курю.
– Спортсмен что ли?
– Нет.
Он, вытянув губы трубочкой, удивился.
– Как это, не спортсмен и не куришь? Надо начать.
– Не тянет.
Он покачал