Когда пришла пора поступать в институт, Сережин приятель Саша Иванченко первый который шел на золотую медаль, агитировал Сережу ехать в Москву. А родители настаивали на другом. Они считали, что ему разумнее ехать в Свердловск. Там и поступить легче, и он может жить у бабушки с дедушкой. Или, по крайней мере, ходить к ним в гости. И будет и ухожен, и присмотрен. А город большой, и театры есть, и заводы, чтобы потом работать. И дедушка не последний человек. И бабушка тоже. Но город остался в Сережиной памяти связанным с болезнью, с тревогой, печалью, неприкаянностью, скукой и с холодом. И учиться там, а тем более жить и работать в тех местах, он абсолютно не собирался. Кроме того, ему не хотелось быть под присмотром. И еще одно – ему не хотелось укреплять ту связь, которая не способствовала росту репутации. Эта связь была нерушимой, родственной. Порвать ее было никак невозможно. Но не сосредотачиваться на ней – вполне можно. Да и было ли у него что-то общее с бабушкой, кроме того, что она его бабушка? Ничего! И он твердо заявил родителям, что он поедет в Москву.
И он поступил-таки в московский институт. И скоро отец зачастил к своим родителям. Дедушка Коля стал сдавать. Отец ездил через Москву. Использовал лишний случай повидать сына. Отец планировал перевезти родителей к ним, на юг, искал обмен. Но, не так-то просто обменять север на юг. А у Сережи за своими студенческими делами не мелькнуло мысли, смотаться к дедушке с бабушкой.
Сергей проучился где-то полтора года, когда умер дедушка Коля. Отец с матерью на похороны Сережу не звали. У мальчика вот-вот сессия. Да и дедушку он, практически, не знал. Родители занялись обменом вплотную и, в конце концов, бабушка Маша, переехала к ним в город.
Приезжая на каникулы, Сергей заходил к бабушке только под родительским давлением. И с неудовольствием отмечал, что бабушка, постарев, стала сенитиментальнее. Прежняя суровая и сосредоточенная бабушка его больше устраивала. Контакты с мало знавшей его бабушкой не налаживались. Общение с взрослым внуком не завязывалось. Родственные объятия. что пыталась раскрыть с запозданием невысокая сухая старуха со своеобразным произношением, Сереже не были нужны.
Но кроме нежелательных родственных объятий проявились и желательные документальные. Родители совершили какой-то хитрый ход конем. Выписали его от себя и прописали к бабушке. И теперь он, московский студент, живший на каникулах у родителей, а к бабушке ходивший как на голгофу, согласно документам жил с бабушкой.
Бабушка ненамного