Но я не помню, что факт перманентного родительского раздражения я как-то проецировала на сестру. Однако позднее, в пионерском детстве, я злилась на факт существования своей сестры, потому что она ограничивала мои возможности, например, в пионерском лагере. Меня ставили куда-то дежурить вместе с ней, а она была помощницей никудышной. Так, мы с ней в пионерском лагере Алмасы, во время игры в «Красное знамя», охраняли знамя отряда. Но на нас с тыла напали неприятели – несколько мальчишек из другого отряда. И я одна не смогла знамя защитить. Сестра моя была по складу характера абсолютным меланхоликом, очень вялой и малоподвижной. Я отчаянно сопротивлялась, но силы были не равны, и знамя наше неприятель похитил. Потом весь наш отряд объявил мне бойкот. От расстройства я заболела, попала в изолятор. Были вызваны родители, они меня забрали из лагеря и положили в больницу.
Конечно, я злилась на младшую сестру за то, что она не была бойцом, и не могла мне помогать в моих делах. И вместо победы в пионерской игре, я попала в больницу.
Далее, в течение жизни, я краем души понимала, что мы с сестрой абсолютно разные люди, почти как жители разных планет. Однако я не осознавала, что это – повод к неистовой ненависти. А как выяснилось позднее, сестра меня всю жизнь люто ненавидела.
Не сказать, что так же люто ее ненавидела я. Таких ярких чувств я не испытывала – ненависть, тем более лютая – не было такого никогда. Сегодня я могу утверждать, что я испытываю к ней жалость. Но жалость эта не сопровождается порывами помогать, понимать, общаться и так далее. Наоборот, лейтмотив моих остатков чувств к сестре – вычеркнуть ее из своей жизни.
Впервые, похожее на полный разрыв отношений решение я приняла 24 года назад – ну, что не хочу вообще общаться со своей сестрой Шахло. Еще через 15 лет после этого, я укрепилась в этом своем убеждении. А пять лет назад я сделала окончательный печальный вывод – сестринской дружбы и любви не существует в принципе. Сестры – это не родня. Сестры – это всего лишь дополнительные яйцеклетки матери. Так как у нас общие родители, то какие-то клетки, биология и анатомия у нас схожи. Но это – все. В остальном и самом главном – мы совершенно чужие, инородные существа.
Эти страшные выводы я сделала пять лет назад. Но пришла к ним нелегко. Шла – долго. Как – читайте далее.
Французские духи «Клима»
Нет ничего на свете, у чего нет причины.
Даже если мы причину не знаем, или не можем найти, то причина все равно существует.
И тот факт, который до сих пор остается фактом, что моя сестра Шахло меня ненавидит, и ненавидела всю жизнь, говорит о существовании причины. Причина этого – само собой,