она была сейчас еще в состоянии тоски, но следующим ее состоянием должна быть паника, перед лицом неизбежной судьбы. Роман пошел хитрым, малодушным путем. Ему не хотелось что-то делать, как-то переворачивать ситуацию, тем более это все уже произошло "когда-то", в прошлом. Эта уже закончившаяся история. И Роман стал претворяться мужчиной этой женщины. Изображать его, что он еще существует. Некрасиво. Пожалуй, так и есть, подлый выбор. Но переворачивать судьбы этих людей не хотелось, хоть это было и теоретически возможно. Они были пассивны в своей жизни, в духовном плане. Плыли по жизни и были заняты какими-то банальными, плотскими вопросами. И сейчас их настигла их закономерная участь. Настроение у Романа конечно упало, ибо он вынужден был быть свидетелем конца этой женщины. Он, конечно, хотел ей помочь. Но тут были замешаны какие-то глобальные, космические законы. Играя роль её мужчины, он дал ей чувство надежды, и это чувство дало ей силу. А дело спасения утопающих дело рук самих утопающих. И стало страшно. Не слишком, но образы пошли пугающие. Черно– белое лицо, выпученные глаза, длинные не расчесанные волосы, и желание вылезти из западни. У Романа сразу пропало чувство сочувствия и жалости, ему стало плевать на ситуацию, а дело приобрело опасный аромат, который Романа освежил. Он не любил тоскливые, тягучие, даже можно сказать, никчемные, сопливые ситуации. Его очаровывали идеи схватки, борьбы. Эта история, для него, закончилась. Он ощутил чувство свободы действий, он перестал быть заложником ситуации. Перед ним опять был открытый, невероятный, удивительный и непостижимый мир с огромным выбором способов быть. в квартире стало приятно темно, свет горел только на кухне и освещал ровно и четко.
