Карл Густав Юнг полагал, что в огне древние развивали идею магической силы («О психологии бессознательного»): «В Ветхом Завете магическая сила светится в пылающем терновом кусте и в лице Моисея; в Евангелиях она проявляется в излияниях Святого Духа в форме исходящих с неба огненных языков. У Гераклита она выступает как мировая энергия, как «вечно живущий огонь»; у персов она – огненный блеск «хаомы», божественной благодати; у стоиков она – первотеплота, сила судьбы. К средневековой легенде она выступает как аура, ореол святости, и в виде пламени вырывается из-под крыши шатра, где в экстазе лежит святой. Святые, галюцинируя, видят эту силу в качестве Солнца, полноты света»[9].
Юнг отмечает, что в христианской мифологии есть элементы, близкие мифу об Агни. В сюжете с Навуходоносором, который посадил в пылающую печь трех детей, говорится: «вот я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию» (Дан 3, 24). Юнг пишет: «Агни есть жертвенный огонь, жертвующий и жертва, подобно Христу. Как Христос оставил в опьяняющем вине свою спасительную кровь в качестве напитка бессмертия, так Агни оставил сому, священный напиток воодушевления, мед бессмертия»[10].
Единым для многих религиозных систем условием регрессии либидо к дополовой ступени объясняется, согласно Юнгу, тот факт, что их тело служит пищей и имеет значение в качестве причастия[11].
Повелевать огнем – удел богов и людей. Но люди властвуют над огнем лишь отчасти, быстро превращаясь из его хозяев в жертвы. Именно поэтому власть над огнем для людей связана с вмешательством и содействием богов. Ритуалы и символы, связанные с огнем, становятся способом погружения в особое состояние духа, инструментом индивидуальной и социальной мобилизации.
Индийские боги, облеченные в человеческую плоть как бы невзначай, демонстрируют свою неотмирность, являясь в огненном ореоле, подчеркивающем неуязвимость их плотских фигур для пламени. По-видимому, эти боги должны были вселять мистический ужас, связанный с властью над огнем или с самим воплощением сущности огня. Огонь и божество были практически отождествлены.
Противоречивы описания способа рождения и облика таких богов. Ипостаси богов огня проявляются в других богах, в животных, в предметах. Своим происхождением и сущностью они отражают многоформенность мироздания, социума, внутреннего мира человека, своим участием в судьбах людей – поиск методов овладения явлениями природы и методов контроля над собственной психикой.
О месте огня среди прочих источников света Лосев пишет: «Огонь весел, неугомонен, неистощим. Он – всесилен, всеистребляющий и всепроникающий. Все в нем исчезает и ему покорно. В ласкающих