– Есть!
Через пять минут, когда Лиза с детьми, окруженные группой солдат, вышли из злополучного двора-колодца и направились в центр города, позади раздалась короткая очередь. Лиза и несколько детей всхлипывали от сдерживаемых слез.
Центральная площадь города слабо пострадала от боевых действий. Не было воронок от мин и снарядов, лишь окружавшие центр жилые и административные здания красовались выбитыми кое-где окнами и попадавшимися там и тут в стенах отверстиями от пуль. Сильнее всего пострадало двухэтажное здание полицейского участка. Построенное из красного кирпича, сейчас оно в нескольких местах вокруг выбитых окон почернело, входные двери отсутствовали, рядом валились кипы каких-то бумаг.
По всему периметру площади стояло оцепление из вооруженных людей, дороги на въезде были превращены в блокпосты из нескольких машин (в основном внедорожников) перекрывавших проезд. Уже вечерело, когда Лиза с уставшими детьми (некоторые из них настолько вымотались за день, что девушке приходилось брать их по очереди на руки) добрались до площади. Старший из охранников сказал несколько слов человеку на КПП, тот кивнул, сел за руль одной из перекрывавшей дорогу машины, и отогнал её на пару метров на газон, давая возможность группе пройти.
– Проходите, – указал охранник Лизе на площадь.
Лиза с ужасом оглядел площадь. Все пространство, сколько удавалось окинуть взглядом, было заполнено людьми, в основном женщинами, детьми и стариками, лишь кое-где попадались щуплые чаще всего пожилые мужчины. Стоял гул от множества голосов, время от времени раздавались крики.
– Но там же нет места, – запротестовала потрясенная Лиза.
– Меня это не волнует. Проходите живее, – ответил главный из конвоиров.
Пришлось подчиниться. Когда прошел последний ребёнок, машина вернулась на своё место, вновь перекрыв проезд.
Лиза даже не подозревала, что столько людей оставалось в городе. Она с трудом, протискиваясь среди людей, нашла свободный участок, где могла разместиться с детьми. Это был небольшой клочок асфальта и вытоптанной клумбы, рядом со стеной одного из жилых домов, на первом этаже которого располагался магазин канцелярских товаров, выбитые окна которого были заменены щитами, сколоченными из обломков мебели. Окружающие не обращали на них почти никакого внимания. Лишь одна женщина, лет сорока, одетая в синие джинсы и синюю же джинсовую куртку оглядев их с интересом и сочувствием, спросила:
– Как вас угораздило попасться им?
– Как? Да вот, не успели. Ждали, что помогут с эвакуацией военные из самообороны, а в итоге прислали всего одного знакомого человека без транспорта и того… – тут она вспомнила Барсука и расстроенно замолчала, не в силах закончить предложение, боясь разреветься. «Ради детей я должна быть сильной», – решила