– Мне не с кем играть, – ответила я, наблюдая за тем, как мама газетой вытирала стекло, пока оно не стало таким прозрачным, словно его и не было вовсе. – Катя сегодня играет с Назрин.
– И что? – удивилась мама и взобралась на следующий подоконник. Без тапочек, в одних носках – иначе на подоконнике останутся пятна. – На Кате что, свет клином сошёлся? В вашем классе двадцать четыре человека, ведь так? И в нашем доме живут дети! Сходи к Михе. – Она провела по стеклу губкой с пеной – так, что пена закапала вниз.
– Я его не очень хорошо знаю, – сказала я, хотя и сама понимала, как по-дурацки это звучит. Но тогда мне не хотелось общаться с мальчишками. Пока я не познакомилась с Раджуном, моим спутником.
– И что? – настаивала мама. – Неужели нельзя попробовать что-нибудь новенькое? Почему бы тебе не пойти, не позвонить в дверь и не спросить, не хочет ли он с тобой поиграть?
Я только покачала головой.
– Я всегда играю с Катей, – ответила я.
Мама ко мне даже не повернулась. Она снова взяла газетную бумагу, и со стороны казалось, будто она разговаривает с окном.
– Нельзя ждать, что в жизни тебе всё будут преподносить на блюдечке, – заявила она и принялась усиленно вытирать место, с которого никак не удалялось пятно. Возможно, это был высохший птичий помёт. – Нужно и самой приложить усилия, мадам.
Но я не хотела прикладывать усилия. В тот момент мне хотелось просто сидеть, смотреть на маму и хандрить.
– Сходила бы тогда в магазин и купила чего-нибудь к ужину, – сказала мама.
Она продиктовала мне список продуктов, и я, вытащив из кладовки корзинку и взяв деньги из маминого кошелька, вошла в лифт и спустилась вниз.
С этого всё и началось.
Иногда я думаю, как бы всё сложилось, если бы Катя не договорилась в тот день о встрече с Назрин. Или я бы осталась в своей комнате делать витраж. Ведь у меня это неплохо получается.
Может, тогда зеркало обнаружил бы кто-то другой?
Интересно, что бы тогда сейчас происходило на свете?
Может, оно и хорошо, что всё произошло так, как произошло.
2
Кролик
Снаружи стало смеркаться. На детской площадке мамочки собирали своих малышей, а с футбольного поля доносились мальчишеские голоса. Люди возвращались с работы, и широкая улица была заполнена машинами. Я понимала, что не смогу просто перебежать дорогу к супермаркету, как делаю иногда, и если мне дорога жизнь, придётся дойти до светофора. Я подумала, что мама снова хорошо устроилась: сидит там наверху, в нашей уютной квартире, а я вынуждена тащиться в супермаркет.
Поэтому я побежала через газон – ведь так быстрее, правда, не намного, – хотя вытаптывать газоны запрещалось: об этом сообщали специальные таблички, висящие внизу у входа в дом. Газоны существуют только для красоты. Но наступали сумерки, и был шанс, что меня никто