– Вот ещё что… Последнее…
– Ну мы ведь с вами все решили!
– Нет послушай, в.. важно, чтобы ты обязательно показала мебель с той стороны, с какой никто еще не смотрел на нее, ну я тебе потом все п..п.. подробнее, все объясню.
Говорил он сбивчиво, поэтому что не всегда мог выговорить первую букву слова.
Анна поспешно встала с подоконника, и пошла по коридору, ведущему к отделам с французской и английской литературой.
Малышка Лиззи побежала за ней, попрощавшись со своим преподавателем в какой уже раз.
– Так достал, мы уже сегодня раза три попрощались. А, так что на счёт…
– Дам я тебе кота, дам. Только будь с ним осторожна, он не любит резкости. Царапать не станет, но спрячется где-нибудь и с места не сдвинется.
Малышка Лиззи просияла, укрепившись в мысли, что они – лучшие друзья, в то время как Анна хотела выкинуть ее в одно из этих огромным окон в коридоре. Ее подруга получила свое (завтра обязательно явиться за котом в самое неподходящее время, это уж точно), забыла про робость, и с видом профессионала стала болтать о тонкостях своего фильма, а потом и о мебели, выбирая такие слова, которые никто не знает, и выговаривая их с вызубренной небрежностью.
Шли они минут пять, то останавливаясь посидеть, то стояли у какого-нибудь окна, и все это время Анна молчала и лишь пыталась слушать. К ним ещё раз подошёл, точнее, налетел на них учитель малышки Лиззи, в лицо ей заявил (в самый-самый последний раз), что бы она ни в коем случае не использовала в фильме слова "прекрасно", "удивительно", потому что зритель сам должен прийти к выводу о том, что показанное в фильме прекрасно и удивительно. Попрощался и улетел в отдел с поэзией.
Они зашагали все дальше, Анна ушла в себя, а ее подруга ушла в самые дебри терминов. Вскоре последняя остановилась, взглянула на часы, лучезарно улыбнулась и исчезла, извинившись.
Анна стояла одна. Она обернулась. Далеко-далеко скрылась в жёлтом квадрате проема темная фигура. Мелькнула ещё одна, в конце коридора справа. И все. Ни души. Подруга завела ее своей болтовней туда, где Анна в детстве потерялась и где больше ни разу не ходила. Девушка сделала шаг, звук которого глухо улетел в бесконечность заднего крыла здания. Впереди синяя пустота. Окна здесь мутные и пыльные, кроме серых отсветов на полу и стенах они ничего не дают. Сзади… Так, сзади ведь был какой-то свет, в конце. Теперь и его нет. Куда Анна ни устремляла взгляд расширенных зрачков, ничего не подсказывало, как ей выйти отсюда. Пальцы непроизвольно сжались. Ноги несли ее в неизвестное, как и когда-то. Лишь бы не стоять под гнетом этих черных коридоров. Нет. И идти нельзя, эти лестницы точно уведут глубже, но не к выходу. Шаги ее тихо нарушали сон теней и забытых всеми картин. Пылинки воздуха в серых нитях света были вынуждены танцевать