– А как ты заработал?
Он смотрел на меня с простодушным любопытством, не сознавая, что вопрос может оказаться бестактным и смутить меня.
– Знаешь, Абдулла, невежливо спрашивать иностранцев, как они зарабатывают на жизнь, – ответил я, смеясь.
– Понятно, – улыбнулся он. – Подпольный бизнес.
– Ну, не совсем… Но раз уж ты спрашиваешь, я объясню. Одна француженка хотела купить полкило чараса, и я ей помог. А еще я помог немецкому туристу продать камеру «Кэнон» по выгодной цене. От них обоих я получил комиссионные.
– И сколько? – спросил он, глядя мне в лицо.
Глаза его были бледно-карими, почти золотыми. Такого цвета бывают песчаные дюны в пустыне Тар перед наступлением сезона дождей.
– Около тысячи рупий.
– За каждое из этих дел?
– Нет, за оба вместе.
– Это очень маленькие деньги, брат Лин, – кинул он, презрительно скривив губы и сморщив нос. – Совсем-совсем крошечные.
– Ну, может, для тебя они и крошечные, – пробормотал я, – а я могу прожить на них недели две.
– А сейчас ты, значит, свободен?
– В каком смысле?
– У тебя нет пациентов?
– Нет.
– И свои маленькие комиссионные тебе тоже не надо зарабатывать?
– Нет, не надо.
– Тогда поехали.
– И куда же это?
– Поехали, там увидишь.
Выйдя из хижины, мы столкнулись с Джонни Сигаром, который, по всей вероятности, подслушивал. Он улыбнулся мне, состроил грозную мину Абдулле, затем решил улыбнуться мне вторично, хотя на этот раз к улыбке примешались остатки грозной мины.
– Привет, Джонни. Я уезжаю на некоторое время. Последи, чтобы детишки не копались у меня в лекарствах, ладно? Я сегодня разложил на этажерке кое-какие новые средства, и среди них есть опасные.
Джонни оскорбленно выпятил челюсть:
– Никто ничего не тронет в твоей хижине, Линбаба! О чем ты говоришь? Ты можешь оставить здесь миллион рупий, и он будет цел. Можешь оставить золото. Центральный банк Индии не такое надежное место, как хижина Линбабы.
– Я только хотел сказать…
– Даже алмазы можешь положить здесь. И изумруды. И жемчуга.
– Понятно-понятно, Джонни. Я учту это на будущее.
– Да о чем вообще беспокоиться? – вмешался Абдулла. – Он получает так мало денег, что они никого не могут заинтересовать. Знаешь, сколько он заработал на прошлой неделе?
Джонни, похоже, относился к Абдулле с подозрением. На лице его сохранялась враждебная мина, но любопытство одержало верх.
– Сколько? – спросил он.
– Не вижу смысла говорить об этом сейчас, – проворчал я, боясь, что обсуждение моих крошечных заработков затянется на целый час.
– Тысячу рупий! – сказал Абдулла, плюнув для пущей выразительности.
Взяв Абдуллу за руку, я потащил его по дорожке между хижинами.
– Хорошо, Абдулла. Ты же хотел отвезти меня куда-то.