– Вольно!
– Рота, вольно.
– Разрешите? – Мехлис указал рукой на дверь в комнату командира.
– Прошу.
Мехлис вошел в комнату, и первое, что ему бросилось в глаза, была лежащая на столе крупномасштабная карта Сакского района. На ней непонятные значки, написанные аккуратным мелким почерком. Он повернулся к Матвееву и сказал:
– Вас совершенно незаслуженно оскорбили от моего имени, и хотя не я это сделал, я приношу вам свои извинения и прошу меня простить! – и протянул Дмитрию руку.
Дмитрий подал руку и сказал:
– Извинения принимаются, товарищ армейский комиссар, но совершенно невинно пострадал еще один человек. Поэтому простить смогу только тогда, когда увижу Десфину Илиади в ее домике в Сары-Гель, где она выхаживала меня после ранений в бою у Ближних Камышей.
– Мне об этом никто ничего не сказал. Я посмотрю, что можно сделать. А почему вы карту Сак смотрите? Не все мне сказали? Есть возможность достать Манштейна?
– Проверял сам себя. Нет, возможности его достать в этом месте действительно нет. Разрешите? – Мехлис дал пройти Дмитрию к карте. – Я нанес обстановку по вот этим аэрофотоснимкам и по той информации, которую принесла товарищ Анна. Рассчитал скорости движения при атаках с трех разных сторон. Минимальное время сближения с противником – при атаке через дамбу, но она простреливается насквозь вот с этого берега, и все равно у Манштейна фора почти тринадцать минут. А дамба может быть заминирована. Вот, смотрите, ни на одном из снимков на ней не видно ни людей, ни машин. Так что задание невыполнимо. Но как только войска возьмут Старый Лез, он оттуда уедет. И скорее всего, это будет Кировское, Черноморского района.
Дмитрий достал из-под карты другую карту.
– Скорее всего, поселится он возле вот этих вот домов, – Матвеев ткнул в здания совхозного дома культуры и школы. – Мне кажется, что вот здесь.
– Почему?
– Он всегда селится в домах с садом.
– М-да, а ты – психолог! – улыбнулся комиссар, хлопнул Дмитрия по плечу и вышел из комнаты.
Через десять дней Манштейн поселился в доме директора школы поселка Кировский. Как только он вошел в дом, проверенный саперами 11-й армии несколько раз с миноискателями, собаками и тому подобное, домик взлетел на воздух. «Утерянные победы» остались ненаписанными. Аня, а это была ее работа, отстреливалась до последнего патрона и застрелилась. Одиннадцатая армия сдалась 16 марта 1942 года.
В тот день Дмитрий поседел. После совещания в Феодосии, он проехал через Сары-Гель и увидел свет керосиновой лампы в окошке. Десфина выскочила опять босиком на сырую землю. Ночью она сказала, что у них будет ребенок.
– Вот и хорошо, Фина! Пусть будет! Вот только меня переводят под Барвенково. Но это будет завтра!
Глава 2
«Паровозик» из Барвенково
Сначала о том, как Дмитрий поседел. Сидели под Евпаторией, в блиндаже, принимали сигналы от радиостанции в Кировском.