– Быстрее, быстрее…
– Куда бежать? Всюду фрицы!
– Не отставай! Прорвемся!
– Глянь, еще один…
Никто не остановился возле него и это обрадовало Йохима. Автоматные очереди приближались. Гортанные голоса раздавались все ближе и ближе. Кацман достал из кармана давно припасенный белый носовой платок и медленно выбрался из воронки. Осторожно встал, держа платок в поднятой кверху руке.
Немцы уже через минуту окружили его, о чем-то лопоча. Один ткнул автоматом ему в грудь и Кацман зашелся в трусливом крике, протягивая солдатскую книжку:
– Не стреляйте! Я татарин. Я давно вас жду и буду верно служить вам!
Среди окруживших его солдат оказался один знавший русский язык. Он перевел слова Кацмана остальным. Немцы заговорили между собой. Кое-кто брезгливо смотрел в сторону предателя.
Йохим трусливо оглядывался по сторонам, боясь увидеть кого-то из однополчан, кто мог бы рассказать немцам о том, что он еврей. Не заметив больше пленников, Кацман осмелел. Знавший русский язык солдат приказал на ломаном русском:
– Пошёль к дорога! Там наш командир. Он решайт, что с тобой делайт…
Полевая кухня расположилась на большой открытой поляне, скрытая со всех сторон березами. Место было настолько живописным, что Абрам Гольдберг, едва приехали, выдохнул, поднимая руки к небу, а затем раскинув их в стороны:
– Да тут картины можно писать!
Анюткин перебил его лирический настрой:
– Ты бы лучше дров натаскал, живописец! Слава Богу, хоть котлы с водой уже. Времени одинадцатой час, а у нас ничего не готово. Я на ходу успел картошку почистить, да покромсать и все.
Гольдберг торопливо метнулся в лес с топором в руках. За эти недели его руки огрубели и топор больше не натирал ладони. Анюткин в это время распряг лошадей и пустил их пастись на поляну, стреножив передние ноги.
Абрам приволок огромный ворох валежника. Бросил у поставленных в рядок под двумя огромными березами кухонь и вновь скрылся в роще. Евсей взял второй топор и принялся рубить сухие сучья. Ловко забил дрова в печки и растопил. Березовые ветки надежно скрывали заклубившийся дым.
Гольдберг приволок еще охапку хвороста. Повар попросил:
– Абрам, ты сбегай с ведрами до ручья. Воды притащи. Дров пока хватит.
Парень послушно схватил ведра и направился в другую сторону…
И суп и перловка с тушенкой были почти готовы. Суп, все с той же тушенкой, побулькивал на слабом огне. Пыхтела каша, словно отдуваясь и распространяя вокруг вкусный запах жареного лука, которого Евсей забил в перловку огромную сковородку.
Анюткин присел на обрубок деревяшки у березового ствола. Достал кисет и закурил, с тревогой поглядывая в сторону передовой. Бой гремел не шуточный и он медленно приближался. Уже дважды снаряды рвались поблизости.
Временами повар поглядывал в сторону, откуда они прибыли с кухней и где до сих пор оставались