– Оля, – Максим взял ее за руку, – не переживай, все хорошо. А будет еще лучше. Ты же мне веришь? – он накрыл ее руку своей рукой, и приятная теплота ее тела передалась по цепочке.
Тепло руки, ее запах и сама близость красивой женщины рядом будоражили мозг. Мелкая дрожь где-то в глубине живота была приятна и крайне волнительна.
– Это неожиданно и как-то слишком быстро.
Ольга медленно убрала свою руку и сцепила пальцы в замок. Стало понятно, что она сильно волнуется и такая ситуация ей непривычна.
– Во-первых, мы взрослые люди. Во-вторых, ничего предосудительного не происходит и не произойдет. Конечно, если мы сами этого не захотим. Но не нужно отрицать очевидное: мы друг другу симпатичны… – Максим сказал это с утверждением, а она не стала отрицать.
Несколько секунд они просидели молча, погрузившись в задумчивую тишину. Мысли двух взрослых людей виноградной лозой вились вокруг одного и того же.
– Вот что я думаю, – первым нарушил затянувшуюся паузу Макс. – Пусть все идет своим чередом. Мы никуда не спешим, а времени у нас много. Жизнь сама все расставит по местам. Уверен, что так будет лучше. Прости, но мне пора. – Понимая, что уже разрушил всю романтику и сейчас попросту сбегает, Макс порывисто встал и не оборачиваясь, шагнул к двери.
– Пока…
Уже в дверях он услышал от нее это прощальное слово. Максим замер. Затем развернулся, несколько грустно улыбнулся и поспешно вышел. Разговор между ними ушел в очень личное русло, а к этому Максим оказался совсем не готов. Хотя, по сути, начал его он сам.
Не пройдя и десяток шагов, Макс остановился, как заколдованный. Словно ударился о невидимую глазу стену. Ему показалось, что он вспомнил о былых, возможно навсегда забытых чувствах. Максим вдруг осознал странную вещь, он никогда не любил по-настоящему. Но даже этого со стопроцентной гарантией он не знал… Пытаясь разрушить темную стену и заглянуть в тюрьму собственной памяти, он окончательно запутался, проваливаясь в пустоту. Мелькание нечетких образов, отдельные кусочки картинки, которые он не мог даже правильно перевернуть, сложить и понять. А далее, его мысли разительно поменялись. Он начал думать о собственном выборе, которого просто не существовало как такового. Ему не дали права выбирать…
«На, Громов, жуй, глотай. Абсолютная прямая… Ни тебе вариантов, развилок и выбора. Просто свершившийся факт – и вперед, без особых раздумий и метаний. Иди, делай и никуда не сворачивай. Твой номер первый…»
Мысли путались, переплетались и соскакивали с одного на другое. Без особой надежды на результат он закончил мысленное ковыряние практически пустого чердака собственной памяти. Вещей от этого там не прибавилось, да и порядка больше не стало. Только количество вопросов без ответа росло, и они сами собой складывались