Теперь перейдем ближе к нашему времени!
В тысяча семьсот сороковом году Бухарское и Хивинские ханства, без Кокандского ханства, перешли под контроль Ирана, который тогда возглавлял Надир – шах.
Когда только Надир – Шах пришел к власти, то он очень плохо, если не сказать больше, относился к евреям. В угоду шаху приближенные даже устроили погром хамаданских евреев, но потом Надир – Шах резко переменился, практически стал другим человеком, и стал покровительствовать евреям.
– Почему это произошло? Просто так ничего не бывает! То был врагом евреев, то стал другом! – темпераментно воскликнула Фира, смотря на рассказчика горящими глазами.
«Надо изучать историю еврейского народа! Дедушка и отец – вон сколько знают, а я в этом плане на уровне ЦПШ [73]!
Надо подождать пока все разойдутся и рассказать бабушке о предложении КГБшника! Бабушка обязательно даст умный совет!» – сам себя укорил себя Борис и одновременно дав себе зарок обязательно поговорить с бабушкой сегодня же, несмотря на позднее время.
Взяв литровый чайник, Борис пошел на кухню и, заварив свежий чай, принес обратно, аккуратно поставив в центр стола.
– Давайте еще коньячку выпьем! – предложил отец, разливая коньяк по рюмкам.
Все выпили, но Фира, уставилась на отца с немой просьбой. Отец, усмехнувшись, снова начал рассказывать:
– В тысяча семьсот сорок первом году, Надир – Шах воевал в Азербайджане и овладел Кубой [74], где еврейская часть города отделялась от мусульманской рекой и представляла как бы отдельный самостоятельный город.
Во время богослужения, Надир – шах вошел в самую большую синагогу горда, с обнаженным коротким мечом и, с угрожающим видом приблизился к кафедре, требуя от читающего Сефер-тору [75] отречься от Иудейской религии и принять ислам.
Раввин гордо отказался, предпочитая смерть принятию ислама.
Тогда Надир – шах поднял свой меч и ударил раввина, который в этот момент машинально поднял Тору над своей головой.
Меч Надир – Шаха наполовину разрубил свиток и серебряный футляр, в котором хранилась Тора, и застрял в нем!
Надир-Шах, видя такое чудо, стал умолять раввина простить его и прочесть прощальную молитву за него! То есть за то, что он посмел поднять руку на священное Писание Пророка.
Надир-шах угрожал сжечь не только еврейскую общину, но и весь город, если раввин откажется выполнить его просьбу.
Но раввин наотрез отказался!
Но и не только отказался, но и сам обрушался на шаха со словами: «Кайся, несчастный! Кайся, злодей!» – кричал раввин, размахивая руками.
«Ты