– Впечатляет, – бросил Джон. – До сих пор не могу привыкнуть к тому, как лира действует! А ведь, кстати говоря, она изрядно попортилась!
Друг был, как всегда, прав. Я использовал инструмент как оружие, оборонялся им, на лире лопались струны, но, несмотря ни на что, она все еще издавала звуки. Очень надеюсь, что и сегодня инструмент уцелеет и мне не придется собирать его по кусочкам.
Мы медленно, один за другим, проходили под застывшим водопадом, как за спинами у нас послышались шарканье ног, хруст, стуки, вздохи.
– Так-с, – прошептал Джон. – Выходит, что шахты совсем и не заброшенные.
Сидни высоко подняла факел, чтобы осветить туннель. Огонь выхватил из мрака несколько жутковатых созданий, по внешнему виду напоминавших собак. Они медленно крались по пещере. У собак отсутствовала не только шерсть, но и кожа – это были самые настоящие скелеты: ребра и черепушки на тонких ножках с горящими глазами.
– Собаки-скелеты! – выдохнул Джон, выставляя вперед меч.
– Скелеты-убийцы! – поправила Дана.
Нам не оставалось ничего другого, как броситься бежать.
Глава вторая. В шахты! В шахты!
Сидни и Дана, размахнувшись, со всей силы запустили факелами в собак. Отбежав подальше от водопада, я коснулся струн лиры, приказывая водопаду «отмереть» – вода с грохотом полетела с высоты. Скелеты совсем по-собачьи взвизгнули, но, кажется, ледяной водопад не настолько их испугал, чтобы они прекратили преследование.
– Бежим! – завопила Дана. Мы неслись по узким темным коридорам, преследуемые по пятам грохочущими ожившими костяшками. Факелов у нас больше не было, поэтому мы двигались практически на ощупь.
– Черт! – выругался Джон.
– Отвали от меня! – крикнула Сидни. В кромешной тьме она не узнала друга.
– Идите на мой голос, – позвала откуда-то сверху Дана.
– Холодает, – пожаловался Джон. – Кажется, мы спускаемся все глубже и глубже в шахты… и дальше от входа, – мрачно добавил он.
Я даже не хотел думать об этом.
– Сюда! – Я нырнул в боковой ход и потянул друзей за собой в надежде обмануть скелетов. Кажется, у меня получилось, потому что уже через некоторое время мы перестали различать грохот костей преследователей о каменный пол шахт. По правде говоря, теперь мы не слышали ничего.
Я снова коснулся одной из струн музыкального инструмента – раздался высокий звенящий звук, и лира слабо засветилась золотистым светом. Теперь мы смогли разглядеть, что туннель постепенно сужался и через несколько метров