– Нет, не зря я согласился на эту поездку, что может быть прекраснее? – залюбовался Ретт непривычным для него пейзажем, – разве что морские просторы!
Затопленные рисовые поля, наблюдаемые им с детства, как-то не внушали ему подобных впечатлений, и он всегда предпочитал йодистый запах волн аромату роз и фиалок, а легкий плеск прибоя – трелям жаворонков. Предчувствие чего-то необычного, поджидающего его здесь, возникло в душе и уже не покидало всю дорогу.
– Экое величественное сооружение, словно храм! Это и есть Двенадцать Дубов? – спросил он Фрэнка, когда перед ними возникло белое здание безукоризненных пропорций.
– Оно самое. Я знал, что вам понравится. Здесь все усадьбы неплохи, но эта лучшая!
Они приехали раньше, впрочем, как и большинство молодых людей, которые толпились на веранде в ожидании прибытия приглашенных дам. Познакомившись с хозяином, Батлер тоже было остался здесь, но Джон Уилкс посоветовал, пока гости не собрались, подняться на второй этаж и с балкона осмотреть окрестности.
– Вы ведь впервые в нашем краю? Уверяю, что захотите вернуться сюда.
Вид действительно был полон неповторимого обаяния. Усадьба одной стороной как бы ступенями спускалась к высоким соснам в пойме реки, замечательной по своей живописности. А вокруг – просторы полей, в которые вторгались кизиловые леса на холмах, глыбы гранитных валунов, темнеющие на красной глине, густые рощи и овражки. Дом тоже полностью отвечал вкусу Батлера, особенно привлекало его местоположение на вершине холма.
– Пожалуй, я бы не отказался от такой плантации, благоуханной, цветущей, безмятежной, даже если все это великолепие бывает только весной. Может, уже пора бросить якорь в такой вот тихой гавани? – подумал моряк, медленно спускаясь по широкой лестнице. – Разумеется, о чем же еще можно мечтать накануне войны, как не о тихой гавани?
Стоя несколько поодаль от остальных гостей, Ретт без помех мог наблюдать как, то один, то другой юноша, подбегал к подъехавшей коляске с тем, чтобы встретить зардевшуюся от удовольствия девушку, поклонником которой он являлся, подать ей руку и помочь выйти из коляски. В прежние годы он посмеялся бы над ними, но сегодня почему-то эти невинные ухаживания, первые проявления взаимной симпатии, показались ему трогательными.
Девочки все как одна были юными, зачастую хорошенькими, у него уже начало рябить в глазах от ярких платьев, когда Джон Уилкс спустился с веранды и предложил руку хрупкой молоденькой девушке, очевидно первой красавице этих мест, судя потому, как ее тотчас окружили поклонники и подружки. Она явно привыкла ко всеобщему вниманию, знала силу своих чар и милостиво улыбалась направо и налево, но ее беспокойный взгляд искал кого-то, пока не был остановлен пристальным взглядом незнакомца. Всего лишь на мгновение встретились их глаза, но