– Я бывший католик, – отрезал он. – Католик, и притом бывший, так что их доктор Лютер меня не занимает. Дважды не занимает.
– Из католиков прямая дорога в лютеранство, – сказал я.
– Или в атеизм. Или в прямое язычество, – засмеялся он.
– И чем же вы занимаетесь, молодой атеист-язычник?
– Поступаю в Академию художеств. Ушел из реального училища в рисовальную школу и вот теперь хочу получить высшее художественное образование. А если итальянец, то почему Йозеф? Вы хотите приспособиться к немецкому языку, к Австрии? По-моему, зря. Если итальянец, то Джузеппе, так?
– Пусть так, – сказал я. Он мне все сильней и сильней нравился.
– Синьор Джузеппе, а сколько вам лет?
– Тридцать три, – сказал я. – Можешь звать меня на «ты».
– Благодарю, – сказал он. – А мне двадцать два. Так что меня тем более можно звать на «ты». Скажи, Джузеппе, а ты-то уж точно католик, раз итальянец?
– Я тоже бывший католик, как и ты, – соврал я.
– Какое совпадение! И теперь тоже в атеизм? Или в язычество?
– Пока в атеизм, – честно сказал я.
– А потом?
– А потом Бог весть. Меня, скажу тебе, тайно влечет дивная красота Восточной христианской церкви, – это я тоже честно сказал. – Мне нравятся их длинные богослужения, суровые посты, золотые одежды священников. Роскошь Рима ничто перед пышностью Константинополя. А показная бедность францисканцев ничто перед истинной нищетой египетских отшельников.
– Восточная церковь – значит, это у арабов? – он слушал меня, почти раскрыв рот.
– У арабов тоже, отчасти, – кивнул я. – Восточная церковь – это у сербов, греков, болгар, румын, грузин и, главное, у русских. Среди исповедующих догму восточного христианства более всего русских.
Буфетчик принес наконец булки и кофе. Мой новый знакомец Адольф Гитлер, поклонившись, взял булочку и стал есть, держа левую ладонь под подбородком. Потом он слизнул с ладони сахарную пудру.
– Проголодался? – спросил я.
– Какие бестактные намеки! – он запихнул в рот вторую булку. – У меня просто очень хороший аппетит, с детства, – сказал он, прожевывая.
Я тоже взял себе булочку, съел ее с водой, как и собирался, но при этом почему-то вспомнил египетских монахов-пустынножителей, вспомнил рассказы о них, которые мы читали в семинарии по книге иже во святых отца нашего Иоанна Мосха «Луг духовный». Вспомнил, как эти монахи по сорок лет молчали, по двадцать лет питались черствой корочкой и ключевой водой и как они давали суровый, принципиальный отпор всяким неправославным уклонистам – несторианам, арианам, яковитам и прочим монофизитам… Мне на секунду