– Нет, мам, я не в курсе. Я твою даже как-то и не помню… А у нас только в туалете жёлтая метлахская, и всё.
– При чём тут метлахская?! Нашу керамическую, её в ванной клали, в двухтысячном, по-моему… Вроде по тридцать метр. Или это её клали по тридцать метр? Гриша тоже не помнит.
– Так и я… – Зоя добросовестно напряглась и вздохнула виновато. – Нет, не помню!
– Ну, у тебя-то память помоложе! – возмутилась мама. – Ещё такой весёлый мастер делал, Борис Довлетович! И вот уже штук пять отпало. Так что ж нам теперь – всё крушить?
Однако Зоина память не среагировала и на весёлого Бориса Довлетовича. Решительно какая-то часть жизни струилась сквозь неё, как сквозь дырявое решето!
Мама недовольно промолчала. Но развивать тему Зоиной рассеянности, по счастью, не стала.
– А то ещё есть, Гриша по радио слышал, специальный телефон – «товары и услуги». И не записал, конечно! Тебе не приходилось звонить?
– Первый раз слышу.
– Непрактичная ты у меня! – всё-таки высказалась мама и, кажется, собралась повесить трубку.
Но тут память Зои вдруг встрепенулась:
– Подожди, мам, я вот что хочу… ты не в курсе – нет у нас случайно родственников за границей?
Наступило продолжительное молчание – мама перестраивалась на другую волну. Перестроившись, она осведомилась:
– Это что, новая шутка?
– Н-нет, почему… Бывают же у людей родственники за границей, – уклончиво предположила Зоя.
– Бывают. Но не у нас! – отрезала мама.
– Вот и очень жаль, – почему-то с грустью объявила дочь. – А… ювелиры? Никакого ювелира в нашей семье случайно не было?
На этот раз мама отреагировала быстро и чётко.
– Зоя! Сейчас же объясни, в чём дело. Что ещё за ювелиры? У нас таких сроду не водилось – ни у Ильенко, ни у Петуниных! Говори толком, не темни!
– Да я же просто так, ма-ам, – промямлила Зоя, – помечтать уже нельзя! Ну, бывает же: человек раз – и разбогател! Наследство из-за границы получил или там клад нашёл, с фамильными ценностями…
Рассказывать всю правду про сон показалось как-то глупо.
– А это уж – мечтай! – со вздохом разрешила мама. – Ты ж у нас в отца. Тот всё мечтал! Поезда, самолёты… Да ты помнишь! Он тебя всё на железную дорогу водил.
– Помню, – сказала Зоя.
Помолчали. Время сдвинулось, легко полетело вспять, и Зоя очутилась на старом фланелевом одеяльце, расстеленном на скате железнодорожной насыпи. Рядом папа в белом костюме, в светлой шляпе смотрел на проходящий поезд, а Зоя смотрела на него. Он был старше мамы на пятнадцать лет, а смотрел совсем по-детски, удивлённо и мечтательно, вот как на этот поезд. И с таким же выражением читал Зое сказки! Читать сама она не хотела и еле научилась к семи годам, к самой школе. А на людях смотреть по-детски папе, наверно, казалось неудобно, и он нарочно прихмуривался и сдвигал брови, пряча глаза.
– А