– А я – рядом с Марией-Антуанеттой, – говорит второй.
– А я – рядом с госпожой Зильберштейн, – говорит третий.
– Но ведь она еще, слава Богу, жива!
– А я что – труп, что ли?
Кац пренебрежительно разглядывает памятник Гете.
– И за что ему поставили памятник! Ни король, ни генерал, только и сделал, что написал «Разбойников»!
– Что вы, «Разбойников» написал Шиллер!
– Ну, видите, даже «Разбойников» не написал!
– Господин Гольдберг, говорят, вчера Кац подстерег вас в лесу и дал вам пощечину.
– Э-э, тоже мне лес – всего-то пара деревьев!
Банкир Кон показывает знакомому свой только что отстроенный особняк:
– Вот тут салон… тут спальня… тут кабинет… А в этой большой столовой на первом этаже может одновременно сесть за стол – не приведи Господь! – 50 человек.
– Хаим, наш мальчик будет учиться играть на скрипке!
– Но у него же совершенно нет слуха!
– Причем тут слух? Его же будут учить играть, а не слушать!
В школе учитель пытается объяснить Натану тайну чуда:
– Слушай, если ты упал с колокольни и остался целым и невредимым, что это будет?
– Случайность.
– Хорошо. А если ты упал с колокольни еще раз и снова остался целым и невредимым, что это будет?
– Счастье.
– А если ты и в третий, и в четвертый раз слетишь с колокольни на землю и останешься целым и невредимым, что это будет?
– Привычка.
Судья:
– Свидетель, ваша фамилия?
– Менухин.
– Имя?
– Исаак.
– Место жительства?
– Бердичев.
– Занятие?
– Мелкий гешефт.
– Вероисповедание?
– Господин судья, если зовут меня Исаак Менухин, живу я в Бердичеве и занимаюсь мелким гешефтом, то кто я, по-вашему? Буддист?!
Суд выносит решение: Рабинович должен публично заявить, что обруганный им Зильберкранц – человек честный, а не мошенник. Рабинович встает и говорит с удивленной интонацией:
– Зильберкранц – честный человек? Зильберкранц – не мошенник? Суд призывает его к порядку. Рабинович в ответ:
– Я что-то не пойму, мы договаривались о словах или о мелодии?
В третьем рейхе, на школьном уроке:
– Гольдман, к какой расе принадлежат евреи?
– К семитской.
– Правильно. А немцы?
– К антисемитской.
– Я купил у вас в лавке мацу…
– Да, и что?
– Ее же нельзя разломать, а не то чтобы есть!
– А я вас уверяю, что если бы евреям, скитавшимся с нашим праотцом Моисеем по синайской пустыне, дали эту мацу, они бы прослезились от счастья.
– Что ж, тогда эта маца была еще свежая.
Два местечковых еврея разглядывают афишу.
– Смотри, тут написано: пантомима. Что еще за пантомима?
– А, это когда люди разговаривают друг с другом, но ничего не говорят.
В